Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления

В этом «договоре» Якобсон называет себя балетмейстером, но работа его была значительно сложнее. Он брал за основу многослойные, идеологически противоречивые и культурно переопределенные способы формирования национальной идентичности и перерабатывал их с помощью танца. Как утверждал Джозеф Роуч, в рамках своей теории суррогации говоря о перформансе в другом контексте, люди находят способы действовать в соответствии со своей культурой, чтобы «сохранить свою идентичность в рамках больших гегемонистских обществ». Описывая эту сложную генеалогию перформанса, которую он называет суррогацией, или замещением, как процесс, в котором каждое поколение отдает дань уважению предыдущему, цитируя и пересматривая его через перформанс, Роуч отмечает, как перформанс задействует воспоминания, а также механизмы, которые используются культурами для своего сохранения, и превращает их в видимые ритуалы [Roach 1996: 5]. Якобсон подходил к балету с той же решимостью сделать его жизненно важной культурной формой и хранилищем культурных воспоминаний об этничности, изобретательстве, модернизме и сопротивлении – словом, обо всем, что в то время было под угрозой уничтожения. Еврейская идентичность теперь будет занимать в его мышлении центральное место, в отличие от периода 1920-1930-х годов. Он был готов использовать балет как способ теоретизирования памяти и привнесения еврейского колорита и содержания в свои будущие работы.

Рис. 17. Леонид Якобсон в игривой позе с Ириной на берегу моря в «Артеке», Крым, около 1949 года. Фотограф неизвестен

Зимой 1943 года, в разгар Второй мировой войны, находясь в эвакуации в Молотове, Якобсон не имел никаких доказательств того, что он сам или его еще не подготовленный к премьере балет «Шурале» выживут, а тем более будут переведены из Казани в Ленинград для постановки в Кировском театре. Но именно в этот момент и при этих обстоятельствах он торжественно приглашает всю семью Певзнер, живущую в одной съемной комнате, стать его гостями, заняв места в ложах Мариинского театра на премьере его балета.

Якобсон, безусловно, был очень уверен в себе, но этот «договор» можно рассматривать не как высокомерие, а как проявление его веры в ценность того, что он делает, создавая танец, одновременно основывающийся на основных человеческих эмоциях и социальных потребностях, – и взывает к ним. За десятилетие, прошедшее между «Золотым веком» и «Шурале», Якобсон обрел свой собственный голос хореографа. Что еще важнее, он нашел баланс между постоянно меняющимися правилами создания и отмены произведений искусства в условиях советского режима. Стала очевидной его растущая уверенность в том, что это будет его платформа для модернизации империи балета XX века и для создания способов выражения этнической и культурной идентичности посредством перформативного искусства. Советский национализм был однажды описан ученым Бенедиктом Андерсоном как «натяжение короткого куска тугой кожи нации на гигантское тело империи» [Anderson 2006: 88]. С туго обтягивающей кожей можно также сравнить облегающие костюмы танцоров, и в случае с Якобсоном эта кожа теперь покрывала стройное тело, олицетворяющее империю другого рода.

Глава 4 Похолодание и оттепель

Балет эпохи холодной войны и антиеврейская кампания

Что такое социалистический реализм? Что означает это странное, режущее ухо сочетание? Разве бывает реализм социалистическим, капиталистическим, христианским, магометанским? Да и существует ли в природе это иррациональное понятие? Может быть, его нет? Может быть, это всего лишь сон, пригрезившийся испуганному интеллигенту в темную, волшебную ночь сталинской диктатуры?

А. Синявский. Что такое социалистический реализм

(1959)

[Терц 1967: 399]