Эффект разорвавшейся бомбы

— Это должно прекратиться, — сказал я вслух, пробуя слова на вкус, чувствуя их невыносимую тяжесть, когда они повисают в воздухе.

Мне сразу же захотелось забрать их обратно, позволить им остаться неуслышанными во вселенной, смести их прочь, потому что мысль об этом оказала на мои легкие такое же воздействие, как если бы меня уложил трехсотфунтовый лайнмен.

Я оперся руками о столешницу и опустил на несколько мгновений голову, чтобы успокоиться. Подтверждая то, что собирался сделать, я знал, что уважаю Элли достаточно, чтобы сказать ей, что мы больше не можем так поступать. Что я больше не могу так с ней поступать.

Почему мое сердце так стучало?

Почему я не мог сделать полный вдох?

Мои легкие были туго стянуты, как будто кто-то слишком много раз перетягивал их резинкой, и они не могли расшириться до своего обычного объема.

Я зажмурил глаза и увидел ее в гостиничном номере, обнаженную, стоящую передо мной и предъявляющую требования, которые ни одна женщина никогда бы не предъявляла мне, потому что она смотрела на меня как на равного.

Затем я двинулся вниз по ступенькам к раздвижной двери, зная с безошибочной уверенностью, что она ждет меня внизу. Моя кожа похолодела от паники, вспыхнула от предвкушения увидеть ее, все накренилось и пошатнулось, раскачиваясь вокруг меня, как будто я был на плаву и не имел опоры.

Над ее внутренним двориком горел свет, но, когда я выглянул из-за живой изгороди, Элли там не было, и дыхание со свистом вырвалось у меня изо рта.

Как раз, когда я собирался протиснуться через постоянно расширяющуюся брешь в живой изгороди, я услышал позади себя ее голос.

— Привет, — тихо сказала она.

Я медленно повернулся, и когда увидел, что она сидит на краю моего бассейна — счастливый результат аномально теплого октябрьского вечера — голые ноги в воде, волосы убраны с лица.

Произошло что-то странное.

Холодная паника растаяла во что-то теплое и гладкое. Мир вокруг меня мгновенно успокоился, горизонт стал прямым и плоским, как раз там, где ему и следовало быть.

Элли медленно встала, и только тогда я увидел, что прикрывало ее тело.

Моя майка.

Судя по всему, под ней ничего не было.

Даже при свете фонарей с заднего двора ее лицо было едва различимо в тени.

Но ее взгляд, устремленный на меня, крепко удерживал меня на месте, якорь, который я не смог найти всего несколькими мгновениями ранее.

— Привет, — сказал в ответ, не в силах совладать с тем, что бурлило внутри меня.

Я не могу этого сделать, — это была одна огромная, сбивающая с толку мысль.

Я должен снова прикоснуться к тебе, — другая.

Я отказываюсь быть тем, кто может погубить тебя, — было последним.

Элли сокращала расстояние между нами, не боясь близости, показывая, насколько она смелее меня.

— Сожалею об игре, — сказала она с горящими глазами и порочным выражением на лице. Нет, не порочным. Это больше не подходящее слово. Мне казалось неправильным навешивать на это какой-то ярлык, даже если оно было опасно для нас обоих.

Эти глаза были почти агрессивными из-за того, сколько страсти я в них увидел. Совсем не порок.

Когда это произошло?

Неужели я настолько потерялся в обжигающем удовольствии, что пропустил пугающую перемену под ним?

Однажды я узнал о тектонических плитах, расположенных глубоко под поверхностью океана. Всего одна доля дюйма может вызвать землетрясения, цунами, невообразимые разрушения и хаос.

Именно так чувствовалась Элли.

Невообразимые, меняющие жизнь перемены, которых я не предвидел.

Медленно я поднял руку и провел пальцами по ее подбородку, наслаждаясь шелком кожи. Я был намного сильнее, мне ничего не стоило сломать ее, если бы я хотел.

Пальцами другой руки я провел по линии ее носа, затем по щеке, чтобы почувствовать веер ее ресниц, когда она моргнула, ее тонкие брови слегка изогнулись в замешательстве.

— Ты в порядке?

— Ты идеальна, — сказал я ей то, что держал в себе с нашей первой ночи вместе, внезапно почувствовав потребность, чтобы она услышала эти слова.

Элли улыбнулась, но это была смущенная улыбка.

— Люк, — сказала она, уткнувшись носом в тепло моей руки.

Я не мог этого вынести. Не мог произнести эти слова. Мои руки скользнули вниз по ее плечам, и я прижал ее к себе, крепко-крепко, но недостаточно, даже когда она обхватила меня руками за спину.

Вслепую я искал ее рот, и она издала хриплый вздох облегчения, когда наши губы встретились.

Нежно и медленно мы поцеловались, ее руки обхватили мою спину, зарылись в волосы, а мои пальцы впились в материал моей майки.

Только еще раз, пообещал я себе. Только еще одна ночь.

Мои поцелуи стали жестче, вырывая стон из ее уст, когда мои руки проникли под майку, и я не нашел ничего, кроме гладкой бесконечной кожи.

— Ты ожидающая меня — это воплощение любой фантазии, Элли, — прошептал я ей на ушко, прикусывая мочку зубами. Это заставило ее приподняться на цыпочки, громко ахнув. Затем я заговорил в ее шею, после того как облизал ее по всей длине. — Такое чувство, что лучше этого быть не может, но так всегда и есть, не так ли?