Эфффект линзы

— Стоп. Я пока ничего не считаю, зай. Просто хочу удостовериться, что не пропустил ни одной мелочи, — я собрал с пола бумажки, которые разлетелись со стола, когда туда взгромоздилась Вика. — А Гуць?

Она заливисто засмеялась.

— Вычеркивай.

— Что?

— Из списка подозреваемых. Трусливое подлое существо. И это… оно боится вида крови. Когда один раз в десятом классе Яна упала и рассекла бровь, Гуць свалился в обморок. Леха долго ржал тогда.

Я задумчиво потер подбородок. Свидетельство Вики, естественно, очень важное, но по сути — это всего лишь частное мнение. И отказываться от проверки я не собираюсь.

— Понятно.

— Кир, я тоже думала об этом, — вдруг произнесла Вика. — Иногда у меня начинается просто паническая атака, когда я нахожусь в родном классе, и понимаю, что рядом, может, за соседней партой, сидит убийца. Но если и стоит к кому-то присмотреться внимательней, то только к Кравченко. Мое мнение.

Я вздохнул, мысленно приказав себе занести все эти сведения в тайный «следственный» блокнот.

Вика зевнула и потянулась, как разнеженная кошка. Сидеть в метре от нее, ежесекундно оглядываясь на дверь, даже будучи наедине, воистину невыносимо. Пора прощаться.

Мы вышли из кабинета вместе, я отправился к директору, она — на уроки. Теперь осталось всего ничего — дожить до вечера, когда снова увижу ее.

* * *

Крутые парни в детективах, чтобы оказаться поближе к подозреваемому, обычно идут «в поле». Внедряются в банды, подсаживаются к нему в кафе с разговорами «за жизнь», укладываются на соседнюю койку в больнице. Я же следил за ним издали, стараясь оказаться незамеченным. Сомнительный способ, конечно, ничего не скажешь, но так я был уверен, что увижу объект без прикрас, таким, каков он есть, когда на него не смотрит дяденька с дипломом психолога.

Я нацепил солнцезащитные очки, усевшись подальше от кромки футбольного поля. Межшкольный чемпионат начался, кажется, как только растаял снег, или даже раньше — свежая трава еще не выросла, но грязь, особенно у ворот, уже хорошенько подсохла. Наша школа, в лице сборной 10–11 классов, яростно отбивалась от мощного нападения футболистов ОШ?7, Гуць на воротах уже успел поймать пару «бабочек»… Я скрестил руки на груди, откинувшись на жесткую спинку пластмассового кресла. Кравченко явно выделялся на фоне остальных наших «спортсменов». Крепко сложенный, с хорошей скоростью и даже вполне приличным дриблингом, он сразу привлекал внимание на фоне унылой и медленной команды. Пару раз, в те редкие минуты, когда наши оказывались у ворот соперника, он даже имел шансы вколотить мяч под перекладину, однако вратарь «семерки» отразил его удар в каком-то невероятном, почти фантастическом прыжке. Потом, после передачи Страхова, кожаный промелькнул в десяти сантиметрах от правой ноги Никиты, который находился просто на убойной позиции. Кравченко подлетел к Страхову, едва не схватив его за грудки, в какую-то секунду показалось, что на поле сейчас вспыхнет драка — только не между соперниками, как обычно, а между игроками одной команды. Рефери в лице тренера из городской ДЮСШ резко засвистел и растолкал их в разные стороны. Кравченко, зло сплюнув, побрел назад к воротам, а Денис, к моему удивлению, остался на месте, перекинувшись парой слов с судьей. После этого он, воспользовавшись паузой, подозвал к себе Быкова из 10-Б и что-то шепнул ему на ухо, указав на левый фланг. Я передвинул очки наверх, внимательно разглядывая футболистов. Не может быть… Страхов — наш капитан? На его руке не было повязки, однако это не мешало ему управлять командой, невзирая на присутствие старших парней. Я почесал затылок. Вика говорила как-то, что прежде сборную школы возглавлял Литвиненко. Неужели Никите, при его явном выгодном отличии от остальных игроков, даже не доверили пост и.о.?

Еще минута, еще удар — мяч опять просвистел в районе правой девятки. Гуць схватился за голову, но драматизировать было некогда — атака седьмой школы мгновенно прокатилась назад, наши опять оказались зажатыми в собственной штрафной. При счете 2:0 мы продолжали бездарно тратить моменты. Оглушительно просвистел судья, первый тайм завершился неутешительно.

Я тенью проскользнул ближе к линии поля, сделав вид, что набираю сообщение в телефоне, когда буквально около меня на сиденьях первого ряда развалились наши взвинченные футболисты. Теперь вся команда со злостью наблюдала, как на другой стороне, улыбаясь, попивают воду их соперники.

Пару минут ребята молчали, но потом Гуць вдруг возопил, обернувшись к Никите:

— Ну, блин… ну, как так можно! Двадцать сантиметров! Пустые ворота!

— Заткнись, — вяло отмахнулся Кравченко. — Сам две «бабочки» хапнул, сиди и не вякай…

— Еще и Вась-Вась заболел… И Витька нет… — уныло захныкал Дима, вытираясь полотенцем. — Че делать?..

Я нахмурился, не веря своим глазам: а ведь и правда, куда это запропастился Сдобников? Насколько я помню, он исправно играл каждый матч в нашей защите.

— Будем менять схему, — вдруг сурово произнес Страхов. — 2-4-4. Ник, сядешь через две минуты. Пусть Малой выйдет.

— Что?!