Ефим Сегал, контуженый сержант

И Ефим все больше и больше веровал: на тернистом жизненном пути свел их с Надей всемогущий, ни одним гением не объясненный рок. Только, в отличие от тещи, он вкладывал в понятие «видно, судьба» не одну лишь ношу житейскую. Так в бессмертной «Аппассионате» Бетховена рок бросает человека в бурный водоворот бытия. Но человек борется из последних сил и побеждает: к сильным и упорным судьба милостива.

Глава пятая

Как и следовало ожидать, Савва Козырь слова своего не сдержал. Едва Ефим появился на пороге его кабинета, он с фальшивой досадой запричитал:

– Дорогой товарищ Сегал! Хотите браните, хотите казните – комнаты вам пока не подобрали. Потерпите еще месячишко-другой, тогда уж наверняка…

– Наверняка снова обманете, – бесцеремонно вставил Ефим, – что ж, попробую поверить вам в последний раз. – Он резко повернулся и вышел.

Беседа с Козырем состоялась в первый день возвращения молодоженов из отпуска. На второй день их постигла новая неприятность: соседка Нади по барачной комнате привела какого-то малого, объявила мужем и оставила на постоянное проживание.

– Как мне быть, Фима? – спросила Надя удрученно.

– Ни тебе, а нам, – поправил Ефим, – выход теперь один: переберемся пока ко мне в общежитие.

– Да, но…

– Понимаю, я уже говорил тебе: в нашей большой комнате сейчас живет один пожилой мужчина, и он раза два в неделю работает в ночную смену, по графику. Остальные ребята не успели вернуться из отпуска, куда-то «повыходили замуж», – пошутил невесело.

Вечером Надя собрала свои скромненькие пожитки и отправилась с Ефимом в новое прибежище.

А в редакции царило безвластие. Гапченко отбыл в МВД, Адамович пребывала, по обыкновению, на больничном листе. К возвращению Ефима и Нади из отпуска личный состав редакции представляли Крошкина, Пышкина и новенький сотрудник – Жора Белоголовкин, демобилизованный молоденький лейтенант, на гимнастерке которого сиял орден Красной звезды. Воевал Жора, очевидно, неплохо, но в журналистике, как вскоре выяснилось, взять хотя бы один «редут» не умел…

На плечи Ефима сразу же навалился непомерный груз. Доставалось и Наде, его единственной толковой помощнице.

– А кто теперь подписывает газеты в свет? Кто читает полосы? – спросил он Анфису Павловну.

– Твоя пгиятельница Дубова, – ответила та не без ехидства.

– Мда-с! – кисло улыбнулся Ефим.

– Вот тебе и «мда-с!», – передразнила Пышкина, – съел?.. Да, не забыть бы, она наказала: как только пгидешь из отпуска, явись к ней.

Дубова вскользь осведомилась, в добром ли он здравии. Не дожидаясь ответа, вперив в него пронзительный взгляд светло-зеленых глаз, спросила: – Позвольте поинтересоваться, почему вы не вступаете в партию?

– В партию? – переспросил Ефим, не ожидавший такого вопроса.

– Именно, в нашу партию большевиков, – отчеканила Дубова.

Ефим припомнил: такой же вопрос задавала ему и Горина. Ответить прямо, как тогда, он теперь не мог – собеседница не та. Лгать не хотел, ответил дипломатично:

– Я полагал, Марфа Степановна, что вы пригласили меня поговорить о делах редакционных. А членство в партии, наверно, мое личное дело, по крайней мере к моей работе в редакции отношения не имеет.

– Не-ет, ошибаетесь, Ефим Моисеевич, – Дубова по-рысьи сверкнула глазами, – ваша беспартийность прямо касается занимаемой вами должности ответственного секретаря, особенно в настоящее время: редактор – коммунист Гапченко уволился, заместитель – коммунист Адамович подолгу болеет. Нового редактора мы пока не подобрали. Ситуация в редакции сложилась чрезвычайная: беспартийный товарищ Сегал фактически руководит партийной газетой! Допустимо ли это?

Ефим пожал плечами.

– Недопустимо! – Дубова хлопнула ладонью о стол. – Поэтому предлагаю вам быстренько заручиться рекомендациями и подать заявление о приеме вас кандидатом в члены ВКП(б). Просьбу вашу удовлетворим. Не мешкайте, оформляйте документы. Договорились? – Рысьи глазки сузились, колко поглядели на Ефима.

– Я подумаю, – ответил он

– Что ж, подумайте, подумайте, да не мешкайте… Так-с, с этим вопросом покончено. Поговорим о планах ближайших номеров газеты.

С тоской и досадой слушал Ефим некомпетентные, но самоуверенные наставления заместителя секретаря парткома. Чуть ли не через каждое слово она подчеркивала железным голосом:

– Помните, все материалы, предназначаемые для печати, должны отличаться высокой большевистской принципиальностью. Последовательно, день за днем, месяц за месяцем, надо показывать авангардную роль коммунистов на производстве, всегда и везде. Вам ясно?

– Вполне.

– Что же касается беспартийных стахановцев, – продолжала поучения Дубова, – то их надо освещать в печати как идущих вслед за коммунистами.

– И, – вставил Ефим в тоне партийных наставлений, – выполняющих свой патриотический, стало быть, тоже партийный, долг.

Дубова замолчала, с удивлением уставилась на Ефима.

– Именно это я и хотела сказать. Как вы догадались, Сегал?

– По логике вещей, Марфа Степановна.