Эфиопские хроники XVII-XVIII веков

Если будем мы описывать смерть других людей Самена и пленение абето Сээла Малакота от рук этих людей Ласты, продлится повествование и опустится на нас вечер, так что не описать нам будет тех дел дивных, что видели мы очами своими и что произошли в той стране, которую мы упомянули прежде. Поэтому оставим мы описание этой истории, повествующей о людях Самена. Упомянем немного из многой глупости людей стана, любителей мятежа и ненавистников спокойствия, и уразумеем явно, как эти безумцы своего времени смущали много раз человеколюбивого и славного умом абетохуна Иясу, говоря ему: «Иди в страну галласов, если хочешь избежать цепей, что уготовил тебе отец твой». Когда услышал и понял эти речи и им подобные мудрый сердцем и великий советом царь царей Аэлаф Сагад, призвал он сына своего возлюбленного, абетохуна Иясу, в понедельник, когда оставался один день до их расставания, и заклинал его именем господа, сотворившего его по образу своему и подобию, что и в мыслях не помышлял связывать ему руки. Абетохун Иясу тогда поспешил поцеловать руки и ноги царя царей Аэлаф Сагада. Но ночью на вторник настаивали эти люди стана, говоря: «Ныне же свяжут тебя», а особенно Хадара, сын дедж-азмача Талави, когда говорил ему: «Я проведу тебя по дороге и приведу в страну галласов».

И последовал [Иясу] против обычая своего совету этих людей, вышел из стана ночью в среду 27 тахсаса[258] и, перейдя реку Абай, повернул к дому Валато[259].

Преследовавшие его вместе с дедж-азмачем Асратом возвратились в стан, не найдя его в этот день. Воцарилась печаль беспримерная над царем царей Аэлаф Сагадом, и над государыней, царицей мира, и над всем священством Эфиопии, любящим веру, и над всеми мужами и женами, пребывавшими от земли Шоа до Сеннара и до Массауа. Никто не радовался этому, кроме Вальда Гиоргиса, сына Амда Йоханнеса, Хаяле, сына Рээса Хайманота, и Калеба, сына Агау Дамо, которые отучнели до того, что презрели власть господина своего, царя царей Аэлаф Сагада, и вошли в дом мятежа. Но не оставил этих троих суд божий, но [еще] не дошли они до сына царского, абетохуна Иясу, как пали посреди дороги от копий Гиндо и Нано родом из племени мета[260]. Четвертый же, брат Вальда Гиоргиса, по имени Ацма Гиоргис, пронзенный копьем, возвратился в стан. И еще совершил коварство Дараси против царя царей Аэлаф Сагада с братьями своими, Нагаси и Сафани, и Сама Гиоргисом, и Николаем, сыном Нагадо, взамен оказанных ему благодеяний многих. Барак схватил этого Дараси в дороге в то время, когда Чакоршо схватил Нагаси, брата его. И заставили его нести камень от предела стана до шатра царя царей Аэлаф Сагада. И все видевшие смеялись над ним. А братья его, имена которых мы упомянули прежде, не ускользнули, но были схвачены вместе с ним, как птицы улавливаются сетью и как рыбы неводом речным. Абале же, муж Валато, дочери Иларии, сестры царской, и его брат Джере также стали отступниками вместе с этим Дараси, чадом Мота Гарада, мятежники и изменники издревле, как гласит Писание: «Все уклонились, сделались равно непотребными» (Пс. 13, 3).

За-Манфас Кеддус же, сын фитаурари Вальда Крестоса, Аболи, сын фитаурари Хенца Крестоса, Шанке и Рэхрух, дети Бали За-Иясуса, вошли тогда в страну галласов, взяв ружья. Джарса (этот из галлаского племени) был наихудшим из всех, ибо выказал себя мятежником и изменником и воздал злом царю царей Аэлаф Сагаду взамен того, что много раз [царь] давал ему золотые обручья[261] на руку и выдал за него дочь брата матери своей. Это безумие подобно безумию иудеев, которые воздали прежде сыну божию смертью за то, что он воскресил их мертвых[262], и страданиями за то, что исцелял их болящих. Это дело мятежа не он один начал, но его дед, по имени Дель Ацфет, собрал шайку во время зимы и убил многих людей из людей Годжама копьем галласов. Отца же его, по имени Малькейе, когда он снова убивал людей, как и отец его, Дель Ацфет, схватил годжамский нагаш[263] Ода среди битвы в бою. То зло, что начали его отцы, он завершил. Тенсаэ же, сын раса Лависа, взяв ружья в день распятия [страстной пятницы], вошел в страну галласов, как вошел прежде брат его, Зара Йоханнес. Безумие же трех монахов [монастыря] Дима, чьи имена неизвестны, заставляет забыть о безумии всех безумцев, ибо они пошли в страну галласов во время великого поста[264]. Они опозорили [имя] монахов, оставив устав монашеский и законы христианства, будучи скуднее разумом, нежели домайо, фано, хедибофано, хадаро, джуру гальмо, джуру вайнаб, джуру айту, каро, мако, карайю, гонде, джарсу и нежели другие галласы, которые отказались принять абетохуна Иясу. Павел же, сын Гена Кефло, и Элевтер, сын баджеронда Анбасая, сделались с ними равными во всем деле мятежа.