Эфиопские хроники XVIII века

Бакаффа умер 19 сентября 1730 г., и на престол срочно был возведен его малолетний сын от Ментевваб — Иясу II. Воцарен он был происками родичей Ментевваб — гра-азмача Николая и эльфинь азажа Гераклида, которые в последние годы жизни Бакаффы заняли видное положение при дворе. Что же до Ментевваб, то, хотя в «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса» она неизменно называется либо царицей, либо государыней, однако коронованной супругою Бакаффы она не была и в официальной его «Истории» даже не упоминается. Судя по всему, Ментевваб была одной из многочисленных наложциц царя, возможно любимой, но не более того. Так как сам Иясу по малолетству править не мог, то Ментевваб была назначена при нем регентшей, и реальная власть в Гондаре оказалась в ее руках и в руках ее многочисленных родичей из области Квара. Внешний декор был соблюден полностью, формально линия «законных царей» была продолжена в лице Иясу, сына Бакаффы, но по сути это был очередной дворцовый переворот, переход верховной власти не столько к малолетнему царю из прежней династии, сколько к Ментевваб и клану кварасцев, строго говоря, к династии не принадлежавшим. Поэтому перед придворным историографом встала непростая задача каким-то образом обосновать этот факт, оправдать его и придать видимость безупречной законности.

Выполнению этой главной задачи он и подчинил все свое произведение, что отразилось во воем, и даже в композиции его. Известная гибкость самого историографического жанра давала ему такую возможность, однако поставленная задача была нелегка, и ради нее автору приходилось иногда жертвовать и исторической правдой, и литературной цельностью своего произведения. Стараясь обосновать приход к власти Ментевваб, матери Иясу II, и автор ее «Истории», и «вся квараская клика всячески подчеркивали преемство царей: Иясу, названный так в честь своего деда — царя Иясу I, получил такое же царское имя, как и тот, — Адьям Сагал. Не позабыли они подчеркнуть и нынешнюю роль и значение царицы Ментевваб, которой, словно коронованной супруге царя, присвоили и царское имя — Бер-хан Могаса, а сама официальная «История» получила несколько необычное для Эфиопии название по имени не только монарха, но и его матери: «История царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса». Впрочем, они озаботились и формальной коронацией Ментевваб. Однако как бы то ни было, но к власти пришли новые люди, и продолжить традицию официальной царской историографии в прежнем виде было невозможно. Нужно было специально обосновать законность очевидного для всех переворота и начать написание истории как бы с новой страницы. Для этого придворный историограф царицы Ментевваб не стал выдумывать ничего нового, а, воспользовавшись приемом, уже существовавшим в эфиопской историографии, начал свое повествование прямо от Адама.

Правда, следует сказать, что прием этот характерен не для пространных царских хроник, а для другого историографического жанра — жанра так называемых «кратких хроник». Эти «краткие хроники», получившие свое не вполне точное название с легкой руки К. Конти Россини, по сути своей не столько хроники, сколько эфиопские летописи, которые хотя и сосредоточивают свое преимущественное внимание на царях, однако отнюдь не ограничиваются царствованием одного какого-нибудь монарха. Повествование там начинается в соответствии с христианскими воззрениями на всемирную историю с сотворения мира и первого человека. Жанр этот возник в Эфиопии сравнительно поздно, по-видимому в первой трети XVI в., так как только с этого времени изложение приобретает по-настоящему летописный характер погодных записей с указанием точных дат и мест событий. Весь же предшествующий период явно реконструирован и собран из материала заимствованного и взятого из церковных источников: сначала следует библейское родословие от Адама до царей. Давида и Соломона, затем излагается известный династический миф о происхождении эфиопских царей от Соломона и царицы Савской, а далее следует история уже собственно эфиопских царей. Однако и эта история излагается на основании материала не историографического, а церковного, того, который был под рукой у эфиопского книжника, т.е. в основном синаксаря — этого сборника кратких житий всех святых эфиопской церкви за полный год. Между ними имеются и жития эфиопских царей, сочтенных церковью праведными, для чтения в храме в дни их поминовения. Таким образом, получилось полулегендарное родословие эфиопских царей, где имена перемежаются краткими сведениями о жизни некоторых из них, почерпнутыми из синаксаря. С XIV в., т.е. со времени появления хроник эфиопских царей, летописец пользуется уже этим материалом и дает краткое переложение своих историографических источников. Так, до XVI в. исключительно летопись имеет характер перечня царей по преимуществу, недаром наиболее распространенным эфиопским названием подобного рода произведений является «история царей» или «родословие царей».