Эфирные археологи

И хотя все документы с курьером добрались до Большой Скалы, но их путь до чиновников из училища занял гораздо больше времени, чем их путь от Руно. Сначала они поступили в канцелярию Флота, где с каждой бумажки было снято по пять копий. Затем были отправлены в канцелярию Верховного командования, а оттуда — в канцелярию Совета. На каждом шаге и перемещении бумаг терялось, как минимум, три дня.

За эти одиннадцать дней мне пропесочили все мозги чиновники училища, требуя от меня признаться, зачем я, подлец, казённое имущество про… В общем, потерял. Единственное, что сглаживало мою ситуацию, так это то, что я был такой хотя бы не один. Вместе со мной чихвостили Пенгора и Ликана, а по всей Большой Скале чихвостили множество людей в самых разных учреждениях и департаментах.

Маленькие и не очень люди старательно отбрёхивались, утверждая, что выполняли приказ — и вообще сражались, как львы, за мир во всём мире. Заученно повторяли строчки устава, которые могли бы нас обелить в глазах чиновников, и доводили тем самым этих самых чиновников до белого каления — те разве что паром не исходили от злости.

Оно и понятно — их ведь тоже чихвостили. Причём, у них всё было серьёзнее, ведь они-то не один дирижабль потеряли, а, можно сказать, целый флот. И всем плевать было, что буквально в девяти днях пути от Большой Скалы этот самый флот отбил, возможно, самую серьёзную угрозу для человечества за последние столетия. Это в строчках доходов и расходов пока ещё никак не учитывалось. Потому что документы ещё шли.

А потом состоялось заседание Совета, где сам адмирал Кранг, прибывший с Руно специально для этого, выступил с длинной речью, в которой содержалось всё: призыв и обращение, объяснение и посыпание пеплом головы. В тот же день и час были составлены циркуляры для профильных ведомств, предписывающие перестать третировать участников героической битвы при Руно. А курьеры стремительно разнесли их по тем самым ведомствам — всего за три-четыре дня.

К этому времени я уже был похож на панду, которых в этом мире не знали. Причём настолько тощего, что, если бы меня увидели китайцы, которые панд очень любят, они непременно бы выставили местному человечеству счёт за жестокое обращение с их национальным достоянием.

А потом всё затихло…