Эфирные археологи

Ну да — затихло, потому что ругать меня уже было нельзя, потому как циркуляр предписывал оставить в покое. Однако и хвалить ещё тоже было не за что. Вся неповоротливая чиновничья машина Большой Скалы замерла в ожидании грозы, что грохотала в отдалении — то есть в Совете: сначала одним заседанием, потом другим, затем третьим… Представители домов и другие уважаемые люди тихо выпадали в осадок, выслушивая одно донесение за другим, а потом бледнели, потели и ругались, но прийти к единому мнению никак не могли.

На одно такое заседание пришёл заслуженный адмирал флота — гратомо Унорк, который, пожалуй, единственный в действующем флоте действительно обладал боевым опытом. Он внимательно послушал, что там рассказывают, а потом и выдал знаменитую фразу, которую потом растиражируют все учебники по истории:

— Гратомо, вы не победили! Вы обосрались… Простите, гратомо.

После чего уважаемый гратомо Унорк совершил демарш, то есть почётно сбежал с заседания Совета под бурю аплодисментов и возмущения…

— С-да! — Рубари отвлёк меня от воспоминаний и указал на несколько длинных ангаров, один из которых легко мог бы вместить в себя даже флагман с Руно.

Однако нам, конечно же, идти надо было не туда — а к ангарам поменьше, которые лепились вокруг этих величавых гигантов. Наш дирижабль должен был быть юрким, быстрым и зубастым. Это, конечно, сложно сочетать в одном эфирном судне, но если кто и мог добиться успеха, так это форморские корабелы…

Перед входом на территорию верфи пришлось постоять и подождать, пока нам выносили пропуска…

Бюрократическая машина человечества с того заседания заскрипела и всё-таки начала шевелить шестернями. Теперь всё в голове у чиновников сошлось, сложилось — и оттого стало понятным и логичным. Из позора училища, потерявшего свой дирижабль, я превратился просто в обо… В капитана, пострадавшего в битве из-за неготовности флота к войне. Однако приказы о назначении, документы о переходе в действующий состав флота, а также отзывы о действиях, составленные на основании показаний выживших, всё-таки добрались до училища.

И вот тогда мои действия жестоко препарировали — причём без скидок на то, что я всего лишь выпускник. Разбирали их опытные наставники — и делали это долго и со вкусом. А ещё приглашали на разборы действующих учеников и искали ошибки, которых в итоге нашли десятки… И под конец признали, что вроде как нормально я в этой битве действовал — со скидкой на неопытность и внезапность начала боевых действий. Возможно, этому поспособствовал ещё один документ, который пришёл в училище чуть позже: приказ о награждении капитана Фанта не только памятной медалькой, но и уже вполне заслуженной наградой «За стойкость в бою».