Егерь

В воздухе появились дроны. К резиденции со всех сторон стягивались патрульные машины и военная техника. В сереющем небе засветился купол, ограждающий место боевых действий со всех сторон. «Какого это – жить среди Великих и знать, что ты ни на что не способна?» – вспомнила Сафелия слова Сомери. Может и не была Сафелия Великой, но все-таки на что-то она была способна.

Люди расступались перед ней, уступая дорогу. Они не пытались нападать, не пытались ее остановить. Они были послушны и прекращали драться, когда она приближалась к ним. Нельзя бесконечно контролировать время и изменять ход событий. Рано или поздно силы оставят Роден и Зафира. Сил не останется и у Урджина с Эстой. Их не будет ни у отца, ни у Стефана, ни у Назефри. Будут жертвы. И не только среди ее родных. Они будут и среди тех, кто встал на их сторону, и тех, кто до сих пор не понимает, почему Сомери была наказана смертью. Спустившись вниз, Сафелия улыбнулась полицейским и военным, нацелившимся на толпу за оградительным барьером силового купола. Им не достать до нее, ей – не добраться до них. И обе стороны знают это, но одна из сторон трусливо сидит в засаде, ожидая, когда мясорубка разрешится сама собой, а она стоит здесь и наблюдает, как все катится по наклонной.

Сафелия повернулась к барьеру спиной и взглянула на толпу Великих, убивающих друг друга. Она вскинула руки и что было силы закричала:

– Стоять!!!

***

Роден остановила лезвие меча у самого горла противника. Силы были практически на исходе. Зафир уже едва держался на ногах. Они несколько раз спасли Назефри с Камилли, они вытянули Стефана и Фуиджи, они даже умудрились помочь Урджину и Эсте, когда на тех напали сразу три пары связанных. И не было выхода впереди, кроме как продолжать прыгать и сражаться, пока она не высосет всю энергию из Зафира и не поляжет на этом поле боя рядом с ним. И вот теперь что-то случилось. Это не время остановилось и не Роден выпала из реальности. Это люди вокруг нее остановились. Замерли во времени, которое стремительно двигалось вперед.

– Они не двигаются, – произнес Зафир у нее за спиной. – Никто из них не двигается!

Роден опустила меч и, огибая людей, замерших в разных позах, начала спускаться вниз. Одеялко стояла там, у подножия лестницы. Лоскутное Одеяло всех их остановила.

– Сделай что-нибудь! – прокричала она Роден. – Надолго меня не хватит!

Роден обернулась к Зафиру, идущему следом за ней.

– Покажи им, почему мы здесь.

– Вряд ли это что-нибудь изменит, – покачал головой Зафир. – Мы должны забрать наших и уходить отсюда, пока Одеялко не потеряла контроль.

– Они найдут нас, куда бы ни отправились! – воскликнула Роден. – Месть приведет их в наши дома и эта бойня никогда не закончится! Они не понимают, что произошло! Они не верят нам!

– Думаешь, если Одеялко будет транслировать им мои воспоминания, это что-нибудь изменит? Сомери была для них идолом! Святой! Источник власти и прибыли! Мы и все, кто присоединились к нам, для них предатели, только и всего.

У Сафелии подкосились ноги, и она упала на колени. Руки дрожали, из носа пошла кровь.

– Тогда пусти в свои воспоминания меня, – произнесла Роден и взяла его за руку.

***

Роден показала удостоверение и зашла за ограждение. Сова и остальные были уже там. Девушка сидела на лавочке в тени парковых деревьев. Она мечтательно улыбалась, глядя на кого-то. Ничто бы не выдало ее страшный секрет, если бы не мертвенно бледные черты лица и абсолютная неподвижность. Тогда они еще не знали, что девушка пропитана полимером, что ее серо-зеленые глаза искусственные, а внутри у нее вместо органов вата…

Это был первый эпизод, но Роден, взглянув на тело, уже знала, что серия продолжится и маньяк не остановится до тех пор, пока она не выследит и не убьет его.

Вторая девушка застыла на парковке торгового центра. Она собиралась сесть в машину и полезла за ключами в сумочку. Выражение ее лица было задумчивым, как будто она размышляла о том, что будет делать предстоящим вечером или ночью.

Третью жертву они нашли на остановке общественного транспорта. Она читала объявления на электронном табло и собиралась надкусить яблоко, которое поднесла ко рту.

Лица, глаза, тела без одежды и кожи на секционном столе, вата… …много ваты… Четырнадцать жертв и никаких зацепок. На них давила пресса, давил Совет Всевидящих, Сомери держала расследование под личным контролем.

Кольцо с розовым бриллиантом. Роденика ненавидела все розовое, но сделала вид, что обручальное кольцо ей понравилось. Кинен улыбался, глядя как она с букетом цветов идет к нему навстречу. Обещания, клятвы, первый поцелуй с мужем. Сомери едва замено улыбнулась ей во время поздравлений. Звонок по сети. Четыре тридцать два на часах. Он назвал адрес, и она помчалась к нему. Старый дом в чаще леса. Затхлый воздух внутри. Скип половиц под ногами. Хлопок – и она в клетке. Хлопок – и она лежит на полу, окруженная голубым свечением и все еще не понимает, куда попала и кто ее Зверь.

Куда ускользает надежда твоя,

Что пламенем ярости так обжигала?

Она ведь сияла, она ведь спасала,

Пока ты на прочность ее проверяла.