Егерь

Вот только пространство вновь наполняет знакомый грохот пулемёта, и по ногам бьёт злая и дико мощная очередь. С силой прыгаю, пока Эгида вокруг меня блокирует первые несколько пуль и… исчезает.

Я влетаю прямо в траву, сминая высохшие стебли, и шустро работаю локтями, чтобы убраться ещё глубже в заросли. Стрельба стихает. Испанец не хочет ненароком пристрелить меня. Отлично. Здесь я смогу перевести дух и восстановить аркану, ведь той осталось на один Спурт.

— И как нам его найти? — спрашивает всё тот же ноющий придурок.

Лёжа на спине, досылаю последние патроны в магазин. Теперь у меня пять выстрелов. Не разгуляться, прямо скажем. А защитный барьер восстановится через две минуты. Главное, продержаться достаточно долго.

— Все звери одинаково боятся лесного пожара, — равнодушно отвечает Карлос.

Он, что, задумал?..

Запах разгорающейся травы подтверждает, что да. Именно это.

Выскочу из неё сейчас, подставлюсь под стволы сразу троих противников. Буду сидеть — задохнусь или сгорю. Тяну время. Уползаю прочь, пытаясь определить, где находятся ублюдки. Безрезультатно. Дым забивает обоняние, мешая чуять. Медленно приподнимаюсь, пока не различаю в темноте пару силуэтов, дёргающих фонарями из стороны в сторону. Они идут вокруг зарослей, опережая волну приближающегося ко мне огня.

Где грёбаный Карлос?

Не сразу нахожу его. Испанец притаился возле задней стены бара, отрезав мне туда путь. Похоже, раскусил мой план. В руках сжимает тот самый пулемёт, которым покрошил жуков. Татуировки на его теле светятся, словно готовы сорваться в любой миг.

Соображаю всё хуже и хуже. Голова, будто войлоком набита. Слишком много крови потерял, а раны на спине и вовсе теперь залеплены грязью и хрен его знает чем.

Смещаюсь ближе к той двойке. Ближе к огню. Воздух становится раскалённым и сухим. Дым заполняет лёгкие. Волосы начинают тлеть. Игнорирую любой дискомфорт и достаю из кольца банку консервов.

Между мной и противником около десятка метров. Не хотят лезть в траву, где я могу поджидать. Есть ещё кое-какие мозги. А, нет, перехвалил. Держат фонари так близко к лицу, что слепят сами себя.

Нож спрятать за голенище сапога. Топор на пояс. В руках дробовик. Еле слышный звук раздаётся из кармана. Кажется, Эгида перезарядилась.

Ну что, карты мне сдали дерьмовые, но будем играть, чем есть. Последний рывок, после которого либо победа, либо смерть.

Банка летит в темноте по крутой дуге, падая за спину испанцев, и стоит им на миг обернуться на шум, как я выпрыгиваю из зарослей. Рявкает дробовик, и первого сносит прочь. Лишь медленно планирует наземь шляпа. Моя, сука, шляпа.

Второй начинает стрелять, толком не развернувшись ко мне. Револьвер в его руках выпускает три пули, две из которых плющатся о защитный барьер. Потом курок щёлкает вхолостую, и он с выражением шока и страха на лице судорожно лезет в карман. Вытаскивает целую жменю патронов. Да только перезарядиться не успевает, потому что мой приклад бьёт его по лицу, заставляя выбитые зубы брызнуть во все стороны.

Вновь стучит пулемёт.

Оглушённая мразь летит наземь, и я за ним. В полёте хватаю топор и без замаха опускаю на подставленную шею. Глаза испанца совсем близко. Регистрирую ужас и нежелание умирать. Он сопротивляется, блокируя и выталкивая лезвие, которое самым краем пустило кровь. Седлаю его и бью локтем по обуху. С влажным шелестом острая кромка пластает уязвимое мясо. На губах врага вскипает алая слюна.

Дёрнув скобу, разворачиваю оружие влево и стреляю на шум. Карлос, бежавший со всех ног, воплощает перед собой знакомого волка. Зверь буквально выпрыгивает из его груди и принимает в себя заряд картечи, закрывая хозяина. Со спины поднимается огромный орёл и в один хлопок крыльев сокращает дистанцию. Ещё один выстрел. Птица исчезает.

Осталось два патрона.

Скоба идёт вниз и сразу назад.

Выстрел.

Карлос слишком проворно уходит с линии огня, лишь несколько картечин вырывают плоть из его бока. Кажется, у него ступень E в Ловкости.

А через один удар сердца он уже рядом, и мы начинаем возиться в партере.

Его кулак заставляет мою голову мотнуться назад. В ушах звон, а во рту хрустят сломанные зубы. Не сразу замечаю, что выбитое ружьё покатилось по земле. Повторный замах принимаю на жёсткий блок и отвечаю резким пинком по яйцам. Испанец щерится, припадая к земле. На лице мука с ненавистью. Руки выставлены вперёд. С костяшек падает кровь.

— Впервые Донни не соврал, — шипит он. — Надо же. Стоило его послушать.

— Стоило, — соглашаюсь я. — А теперь ты сдохнешь.

Плавно вынимаю засапожный нож.

— Это вряд ли, пендэхо, — с улыбкой замечает Карлос и достаёт из-за пояса свой собственный — керамбит.

Хищный изогнутый клинок смотрится гораздо внушительнее короткого ножика из запасов сурвера.

— Выглядишь ты паршиво, каброн. Много кровушки потерял, а я пущу ещё больше. Заставлю тебя хорошенько кричать и…

— Да закройся уже, балаболка, — фыркаю я.