Египет великих фараонов. История и легенда

Ему принадлежит следующая достойная внимания мысль: дочери Тутмоса II и Хатшепсут, воспитаннице Сененмута, Нефрура, предназначалось сменить мать на троне. Ребенком ее изображали с царской змеей-уреем и накладной бородкой, а ее титулы соответствуют титулам царицы, а не царевны («владычица Обеих земель», «госпожа Верхнего и Нижнего Египта»). Добавим, что она провозглашалась «супругой бога» и «великой женой царя» (рассчитывали на Тутмоса III?) и, подобно наследнику престола, изображалась с высоко заплетенной и свисающей на бок косичкой (так называемым «локоном юности»), хотя и с атрибутами цариц в руках (скипетр-хетес и ожерелье-менат). То есть в иконографии маленькой Нефрура мужские и женские элементы смешивались так же, как у фараона Хатшепсут. Последняя, например на рельефе из Карнакского храма, представлена в женском платье, но в мужском парике и головном уборе с бараньими рогами (а для цариц типичен убор Хатхор и Исиды: рога коровы с солнечным диском между ними). Нефрура не удалось вкусить высокой власти фараонов: вероятно, она скончалась раньше матери.

Целое созвездие блистательных женщин окружает Эхнатона, перевернувшего за 16 лет своего правления весь Египет. Мы советуем читателю обратиться к работам Ю. Я. Перепелкина, убедительно составившего из «мозаики» источников увлекательную историю переворота Амепхотепа IV и его последствий и оставившего далеко позади иных современных авторов, рассуждающих о медицинских проблемах состояния здоровья фараона или о влиянии близких ему женщин как основных причинах возникновения солнцепоклонничества. Позволим себе лишь несколько замечаний.

Мать Эхнатона — царица Тэйе, женщина незнатного происхождения, но несомненно умная и властная. Часто пишут, что она была некрасива, ссылаясь на знаменитый портрет из слоновой кости и черного дерева. Но, если это действительно ее портрет, то перед нами — изображение пожилой женщины, жизнь которой могла быть не так уж легка, как мы себе представляем, любуясь полупрозрачными белоснежными одеждами, сложными головными уборами, изысканными париками, драгоценными украшениями цариц на древнеегипетских изображениях. Диодор пишет о регламентированной по минутам жизни фараона, и в этом сообщении есть большая доля истины. Тяжесть бремени власти признавали сами «владыки Обеих земель» (Поучение Мерикара). Так и царицы отнюдь не проводили время, сменяя одни развлечения другими. Тайе, судя по письмам чужеземных царьков, занимала особое положение при дворе (заметим, что «разведка» была хорошо налажена на древнем Востоке, и монархи были достаточно осведомлены о делах своих соседей). Но отношение к «простолюдинке» придворных могло быть разным… Не исключено, что одной из причин ненависти фиванского жречества к Эхнатону (уже на первом году правления, когда «ничто не предвещало надвигающейся бури» — переворота, ему довелось услышать нечто столь «дурное», что он не мог забыть этого на шестом году) была его мать, связанная родством с панопольскими и гелиопольскими жрецами. Конец жизни Тэйе омрачала длительная болезнь мужа — Аменхотепа III.

Не только сохранившиеся в Телль эль-Амарнском архиве письма чужеземных царьков, но и многочисленные изображения свидетельствуют об исключительности позиции Тэйе: она затмевает мать царя Мутемуйу и представлена в образе богини Маат. В свете этих памятников положение фантастически красивой Нефертити при Эхнатоне не кажется удивительным: сын просто следует примеру отца. Другое дело — Кэйе: в провозглашении ее «любимцем» и возвеличивании до положения полу-фараона «отступник из Ахетатона» проявил себя большим оригиналом, чему немало свидетельств в истории его правления.

В списки фараонов XVIII династии Манефон вносит имя еще одной женщины: «дочери царя Хора, Акенхерес, царствовавшей 12 лет и 1 месяц (фрагменты 50–52). Исследователи полагают, что под этим именем скрываются Эхнатон или его преемники: Семенхкара, Эйе. В таком случае труднообъяснима путаница с полом: царицу могли ошибочно обозначить как царя, но наоборот? Странно и сомнительно.