Египетский роман

Диего и Педро были новыми именами близнецов Нисима и Натана, но дома ими не пользовались.

– Ты спасла всю семью от ада, – сказал ей де Мендоса.

– По ночам мне снится, что она возвращается, – сказала она и запнулась, а потом зарыдала. Ее нескончаемый плач дал де Мендосе время подумать. Он сказал:

– Ты обещаешь, что, если Эстер вернется, ты будешь участвовать во всех таинствах сверх обязательных?

– Как это будет? Разумеется, я обещаю делать гораздо больше, чем требуется. Я стану образцом для новообращенных всей Кастилии, – торжественно пообещала она.

– Я узнаю, чем можно помочь, – сказал де Мендоса.

Сара не знала, говорит ли он всерьез или просто хочет ее успокоить. Но добросердечный де Мендоса задействовал свои связи в церкви и в бенедиктинских монастырях, в одном из которых жил в молодости, и не забывал о ее просьбе.

Он давно уже хотел найти повод для праздничной мессы, которая бы наглядно продемонстрировала, кто настоящий хозяин Торре-де-Мормохона, и теперь решил, что возвращение Эстер – подходящее для этого событие. Это предоставит жителям городка хорошую возможность пересмотреть их отношение к новообращенным. Возвращение, казалось бы, безвозвратно утерянной дочери к отцу и матери, новым христианам, станет кульминацией в жизни общины, знамением, которое наполнит сердца заблудших чистой христианской верой.

В конце концов Эстер нашлась. Она была жива-здорова и жила на острове Тарифа – крошечном островке в Гибралтарском проливе, самой южной части Европы. Испанцы всячески поощряли желающих поселиться на острове, потому что хотели создать щит против возможного вторжения из Северной Африки, а церковь со своей стороны предоставляла всем, кто проживет на острове хотя бы год, отпущение всех прошлых и будущих грехов.

Эстер рассказала, что капитан Хуан Лопес тут же перепродал ее баску по имени Франсиско Мальядо, который ждал на берегу. Эстер стала его наложницей и забеременела от него, а потом бежала, и в пути у нее случился выкидыш. Мальядо преследовал ее и вернул, но после выкидыша она тяжело заболела, и Мальядо передал ее своей сестре Эльвире, жившей на острове Тарифа. Ее глухонемой муж Херонимо был там смотрителем маяка.

На острове Тарифа Эстер второй раз была принята в лоно христианской церкви. Она медленно выздоравливала благодаря заботам Эльвиры, которая была к ней добра. Эльвира научила ее выращивать иберийских свиней, объяснив, что они едят и какие они любопытные и умные. Эльвира научила ее их языку тела и показала, как приручить свинью: подходящую палку найди и за тем следи, чтобы справа всегда от нее быть, с пути не сходить. Эльвира поставила Эстер на ноги и сообщила ей много нового и о жизни, и о свиньях.

Херонимо не нарушал сна Эстер, и все трое мирно жили на маяке. По правде говоря, завершила Эстер к всеобщему изумлению, это была лучшая пора ее жизни. Она добавила, что Эльвира с пониманием относилась к ее нежеланию ухаживать за свиньями по субботам.

Эстер посоветовала родственникам разводить иберийских свиней в Торре-де-Мормохоне. Это не только принесет большую прибыль, но и докажет всем, что они настоящие христиане, и не надо будет никому объяснять, почему они моются и убирают дом по пятницам или отделяют от мяса седалищный нерв.

– Мама, если мы заведем такое стадо, – обратилась Эстер к Саре, которая лишилась дара речи от всех этих новостей и от мысли, каковы будут последствия для всей семьи, – никто не посмеет связываться с нами. Положись на меня. Я столькому научилась у Эльвиры. Я смогу выращивать свиней, если вы построите для меня хлев.

– Придется выделить для этого часть лавандового поля, – воскликнул Диего-Нисим.

– На вырученные за свиней деньги мы сможем купить много лавандовых полей, – уверенно заявила Эстер.

Сара тревожно следила за Йудой, погруженным в глубокое молчание.

– По-моему, отличная идея, – сказал Педро-Натан.

– По-моему, тоже, – согласился Диего-Нисим.

– Хряк-производитель стоит дороже матки, но не волнуйтесь. – Эстер, возможно, преждевременно стала выкладывать все, что знала. – Свиньи размножаются быстро. Свиноматка, как прекратит выкармливать, через несколько дней снова может понести. Сильные поросята оттесняют слабых к дальним соскам, где молока обычно остается мало, и слабые быстро умирают от голода. Но их можно отделить и продать заранее. Богачи считают их мясо изысканным лакомством.

– Сама-то я, – поспешно добавила она, – свинины, конечно, ни разу не ела, только растительную пищу и много хлеба. Хлеб, который там пекут, на Тарифе, похож на мацу, только он толще.

В доме «конверсос» воцарилось молчание. Эстер поняла, что наговорила слишком много, но все же добавила:

– Свиньи очень послушные. Они сильные и не болеют. А еще они умные и забавные.

– А что они едят? – Иуда наконец-то прервал молчание. Его глаза покраснели от гнева.

– Все, – сказала Эстер. – Деревья, кусты, мясо, все.

– И лаванду? – Казалось, он вот-вот ударит дочь.