Египетский роман

– Не волнуйся, папа. Лаванда невкусная для свиней. Я знаю, как заставить свиней слушаться, я буду пасти их подальше от дома, а для верности назад их буду приводить, только когда они вдоволь наедятся.

Иуда отрицательно покачал головой, но Сара была довольна. Иудеи они или христиане, но все ее дети с ней, все живы. Все обернулось к лучшему. К тому же за время отсутствия Эстер овладела ремеслом, которое станет лучшим подтверждением того, что они не иудеи. Саре казалось, что их беды остались позади и теперь для нее начнется новая жизнь. В ближайшее воскресенье состоится праздничная месса, и Эстер будет крещена в третий раз со времени ее похищения.

Отец де Мендоса хотел изменить имя Эстер на Мария, но Сара убедила его дать ей распространенное среди новообращенных имя Беатрис. После обряда она рассказала де Мендосе о планах расширить дело и построить свинарник. Он посоветовал купить на рынке свиней поплоше и потом откормить. Это окупается. Получается больше свиней за те же деньги.

Возведение свинарника и ограды продолжалось три дня – эти дни Йуда провел в посте, соблюдая траур. Сара обещала ему, что теперь они будут ходить к мессе только раз в месяц и самая главная месса уже позади.

– Обещаю тебе, что я не притронусь к этим нечистым животным, – внезапно сказала она. – Ты мне веришь?

С тех пор Эстер-Беатрис каждое утро отправлялась пасти свиней как можно дальше от дома. Она возвращалась домой к вечеру, но и тогда продолжала ухаживать за ними. Свиньи толстели и размножались.

Но события в доме «конверсос» приняли непредвиденный оборот. Йуда не мог выносить присутствия своей дочери Беатрис из-за сильного свиного духа, исходившего от нее и ее одежды. Напрасно мать драила ее семейным лавандовым мылом и поливала розовой водой. Встречая дочь, Йуда непроизвольно корчился, будто его вот-вот вырвет, и издавал такой звук, словно его душа расставалась с телом.

В конце концов Диего и Педро построили хижину, у которой была лишь одна общая стена с домом. Удобная тропа вела от хижины к свинарнику. Пусть сестра там живет, пусть спит и ест вне дома, пусть разводит, пасет и режет свиней.

Но Йуда погрузился в черную меланхолию и перестал ходить в мыловарню. Постепенно прибыль от свинарника стала основным доходом семьи, которая шла в гору и богатела благодаря проклятым деньгам отвергнутой дочери. Даже Сара, которая тем временем стала именоваться Констансой, отдалилась от Эстер-Беатрис, но о ее существовании было трудно забыть из-за свиного духа, въевшегося в стены дома и мебель, несмотря на все усилия Сары избавиться от него.

То была ужасная пора в истории семьи. Понятно, почему об этом предпочитают не вспоминать. Хорошо еще, что рядом всегда был добросердечный отец де Мендоса – небесный ангел, редкостный священник в эпоху, когда повсюду свирепствовала инквизиция. Посоветовавшись с ним и учитывая полное безразличие Йуды, Сара-Констанса сдала мастерскую и лавандовые поля в аренду доброму приятелю священника, а работницами там стали монахини из соседнего монастыря.

В те времена большая часть информации распространялась в виде слухов. После великого изгнания заброшенные еврейские кладбища породили множество разнообразных причудливых верований. Согласно одному из них, кусты между надгробиями укрепляли здоровье и крепость свиней и служили питательным кормом. Многие свинопасы приводили свои стада на еврейские кладбища, и иногда животные ложились отдохнуть на надгробия. Только Эстер никогда не водила туда своих свиней и не давала им вкусить от кладбищенского изобилия. Как-то раз трое ребят видели, как Эстер лупила трех свиней и чуть не проломила им головы, крича, чтобы они не смели приближаться к еврейскому кладбищу. Ребята поспешили донести. Вот тайное и стало явным.

Так и вышло, что именно Эстер навлекла на Торре-де-Мармахон инквизицию. Правда, другие доносчики сообщали, что городским «конверсос» кошерное мясо поставляет семейство Арахель, а Констансу-Сару видели в четверг, когда она возвращалась из дома Арахель со свертком в руках, причем по дороге туда свертка у нее не было. А в другой раз видели, как она вешает простыни рано утром в пятницу – говорили, что она это делала, чтобы простыни высохли до вечера, когда у иудеев наступит шабат. Так что инквизиция следила прежде всего за матерью, а не только за дочерью. Тем не менее добровольцы, доставлявшие еретиков в инквизицию, предпочли начать с дочери, молодой и крепкой: желательно разделаться с ней, пока она не принесла потомства.

Напрасно Сара кричала, чтобы вместо дочери забрали ее. Йуда подхватил жену, когда та упала и потеряла сознание. Отец де Мендоса слышал крики из дома новообращенных, но что он мог сделать? Однако под покровом ночи Констанса постучалась в его дверь и спросила, не может ли он как-нибудь помочь им и сейчас, как в прошлом. Может, у него есть связи в инквизиции? Она много раз так и этак повторяла этот вопрос, но на него священник ответил отрицательно. Однако он посоветовал ей известного адвоката Хуана де Хосиса, который может представлять свинопаску перед инквизицией.