Его безумная ярость

– Да, был, иначе бы я к нему в машину не села.

– Хорошо, ждите здесь, – убираю руки Милены от своей груди. – На всякий случай с вами останутся парни, а мы с Мишей быстро туда скатаемся.

– Что ты им скажешь? – останавливает меня вопрос Брониславы.

– Сюда они точно не приедут для допроса.

Идея есть, только надо обговорить ее с братом.

Глава33. Милена

– Ты сейчас все ногти сгрызешь, – легонько бьет меня по рукам Бронислава. – Что за привычка?

– Это нервы, – отвечаю я. – Дай лучше чем-нибудь руки занять.

Время до обеда тянулось бы невыносимо долго, если бы не дети. А сейчас старшие убежали куда-то, а девочки спят, и снова возвращается тревожное чувство, прожигающее дыру в груди.

Почему так долго? Что там происходит?

Марку я один раз позвонила – не поднял трубку. Мише уже не стала звонить, лучше подожду.

– Держи, – складывает Броня передо мной помытые овощи и подает доску. – Лучше кромсай салат, а не свои ногти. И поговори со мной.

– О чем? – спрашиваю, хотя прекрасно понимаю.

– О вас с Марком.

А есть ли мы с Марком? За сегодняшнее утро мы друг другу сказали пару слов, да и то по делу. А вот что будет потом, я пока даже думать боюсь.

– Не о чем тут говорить, – отвечаю тихо.

Бронислава отодвигает стул и, присев, пускается в воспоминания:

– Знаешь, когда я впервые его увидела, испугалась. Он так на тебя смотрел, будто в тебе был весь его мир. И я тогда подумала, что так любить нельзя, было в этом что-то неправильное. Или эта любовь умрет только вместе со всем миром, или она сожжет весь мир, если начнет угасать.

– Мне непонятна твоя философия, – хмурюсь, отложив нож и посмотрев на сестру.

– Это не философия, всего лишь наблюдение. Я думала, со временем это исчезнет, но он смотрел на тебя так и через год, и через пять лет. А потом ты приехала ко мне разбитая, несчастная и выжженная. Еще и беременная к тому же. Ты так страдала, что мне снова стало страшно. Я серьезно думала, что ты не переживешь. От любви можно умереть, как оказывается.

– Броня…

– Подожди, – не дает сказать сестра. – Вчера, когда Марк приехал сюда, я увидела, насколько и он несчастен без тебя. Он тоже умер, осталась только оболочка от того парня, у которого горели глаза. Жизнь несправедлива. Одна случайность – и ваши жизни разрушены.

– Он изменился, – говорю, когда Бронислава поднимается и подходит к плите. – Наверное, и я тоже.

– Вы оба изменились, – кивает сестра. – Может, это и к лучшему. Верните тот огонь в ваши глаза.

Легко сказать, но сложно сделать. И пусть мы сейчас знаем, что случилось тогда, но нельзя вернуть все по щелчку пальцев. Тем более когда вокруг творится такая чертовщина, нам не до выяснения отношений.

– Если бы все было так просто, – вздыхаю я, возвращаясь к нарезке овощей.

– Так что не усложняйте еще больше, – Бронислава выглядывает в окно. – Марк вернулся. Да сиди ты, никуда он не денется, – улыбается она, заметив, как я вскакиваю.

Минута, пока Марк идет в дом, кажется мне невыносимо долгой. Сердце грохочет, руки дрожат – я боюсь услышать, что там произошло. Но и неизвестность меня пугает.

– Что там? – спрашиваю, едва Марк появляется на пороге кухни.

– Все, как и описал Валера, – устало опускается на стул и трет виски. – И тогда вопрос: кто застрелил Бориса?

– Кристина? – предполагаю я. – Вряд ли еще кто-то знал о том доме.

– Миша поговорит с ней, если получится.

– А где он, кстати? – интересуется Бронислава.

– В городе. Скоро приедет.

– Что ты сказал полиции?

– Что собирался прикупить там пару участков, мои люди приехали посмотреть и нашли тело. Думаю, местные менты не сильно будут копаться, тем более что документы у Бориса были уже на другое имя. С тобой его вряд ли свяжут. Твою сумку Валера забрал из дома.

– А если все-таки выйдут на меня?

– Не выйдут, – качает головой Марк. – Но мне очень интересно, кто прострелил ему голову.

– Ой, – отмахивается Бронислава, – может, это и к лучшему. Нет, конечно, я против насилия, но теперь одной проблемой меньше.

– Вот только вопросы остались без ответов, – говорю я. – Зачем все это надо было устраивать?

– Да они просто психи! – ставит диагноз сестра. – Думаете, в их поступках можно найти логику?

Возможно, она и права. Но мне кажется, что мы не видим картину целиком, и поэтому я чувствую себя беспомощной.

– Зачем его вообще надо было убивать? – озвучиваю вопрос, который с самого утра вертится на языке.

– Думаю, потому, что Борис свое отработал и стал помехой. Или помехой стали его чувства.

– Перестань, – брезгливо морщусь.

– Я говорю то, что приходит первым на ум, – спокойно отвечает Марк. – Человека с навязчивой идеей сложно контролировать. Он и сам себя иногда не контролирует.

– Но ведь до этого Борис всегда действовал четко, даже когда приходилось импровизировать, – не соглашаюсь я.

– Видимо, тогда ответы нам может дать только убийца.

– Хватит об этом, давайте лучше есть.

Броня в своем репертуаре – если не повесить на заборе, то накормить. Мы согласно киваем, но спокойного обеда не получается. Только Бронислава накрывает на стол, я дорезаю салат, как звонит телефон Марка.