Его дерзкая горничная

— Сестра Анжелика знала, что я долго отсутствовала. Я сказала ей, что спряталась в хижине, и она с большим удовольствием указала мне, что я потеряла серьгу. — Она повела плечами. — А через девять месяцев у монастыря оставили младенца. Она предположила, что он мой, но это не так.

— Значит, я несу ответственность за всех детей, родившихся через девять месяцев после моего приезда?

— Пожалуйста, перестань. — Она не могла выносить его ложь. — Он твой.

— Где он сейчас?

— У него любящая семья. — Алисия с упреком посмотрела на Данте, ненавидя его беспечность. И ненавидя себя за принятое решение расстаться с тем ребенком. — Как ты мог, Данте?

* * *

Ему очень хотелось спросить ее о том же, но он пытался вести себя разумно.

— Ты знаешь, кто его мать? — спросил он.

— «Детская дверь» в монастыре анонимная.

— О каких слухах ты говорила во время полета?

— В деревне много болтали о том, что ты заходил в дом, когда приезжал.

— Какой дом? — Он посмотрел на нее. — Ты имеешь в виду, где я разбирал вещи своей матери?

Она кивнула.

— Я был занят: ночная служба, похороны, ты.

— Данте, ты был там. Как ты мог? — повторила она.

Он долго смотрел на нее.

— Нет, — наконец произнес он и прошел мимо нее. Алисия пришла в ярость и последовала за ним в его спальню, где он сердито одевался.

— Ты собираешься в монастырь? — спросила она, но он проигнорировал ее, натягивая джинсы. — Тебе туда нельзя. Данте, пожалуйста, не надо.

Он не ответил.

— Я не должна была тебе говорить.

— Наверное, ты больше не могла сдерживать свое негодование. — Он посмотрел на нее. — Так мне кажется. Ты можешь не приходить ко мне в спальню без приглашения?

— Ты обязан со мной объясниться.

— Вообще-то нет.

Он уставился на нее, и она поняла, что продолжения разговора не будет.

— Мы не пара, Алисия. И поверь мне, я никогда этого не хотел.

— Значит, мы друзья?

— Да неужели? В этом я сомневаюсь.

— Мы были друзьями.

— По-твоему, быть друзьями — держаться за какой-то слух десятилетней давности, ожидая удобного момента? — спросил он. — Нет уж, спасибо.

— Я имею полное право расстраиваться…

— Вот и расстраивайся, — сказал он, садясь на средневековую кровать и надевая ботинки.

Его равнодушие было настоящей пыткой.

— Куда ты собрался?

Данте не ответил.

— Пожалуйста, не врывайся в его жизнь.

— Не волнуйся, — съязвил он. — По пути я куплю голубые шарики и плюшевых игрушек.

— Пожалуйста, не ищи его.

— Отвали, Алисия!

Она отчаянно пыталась остановить его.

— Сегодня мы ужинаем с твоей семьей…

— Ты шутишь, что ли? — Данте даже не оглянулся, разыскивая ключи от машины. Он взял свой телефон и выключил его у нее перед носом. — Никакого семейного ужина.

— Куда ты идешь?

— Хочу найти более разумного собеседника. — Он уставился на нее непроницаемым взглядом. — Организовать твой перелет?

— Ты меня выгоняешь?

— Я никогда и никого не выгоняю, — сказал он. — Но ведь ходили слухи, верно? Когда я был подростком, говорили, что я вломился в булочную. Ты тоже в это поверила, Алисия?

— Нет! — Она была потрясена. — Они лгали. Я всегда защищала тебя, Данте.

— Ты защищала, — сказал он. — Но это прекратилось задолго до похорон. Прежде чем требовать честности от других, взгляни на себя.

Глава 12

— Матери настоятельницы нет, синьор.

Но Данте ждал полчаса у ворот монастыря не для того, чтобы ему отказали.

— Пожалуйста, сообщите ей, что, если она не примет меня, я разберусь с проблемой самостоятельно. — Данте умел добиваться своего. — Я буду признателен ей за помощь в деликатном вопросе, который всплыл сегодня утром.

На этот раз Данте подождал всего десять минут. — Пожалуйста, идите за мной.

Он поднялся по широкой лестнице, которая казалась почти знакомой, потому что Алисия рассказывала ему о ней.

Мать настоятельница натянуто улыбнулась, когда они заняли свои места в ее кабинете.

— У вас деликатный вопрос?

— Ребенок, — сказал Данте.

— Синьор… — Она подняла руку. — Я вынуждена вас остановить. Я говорю это с величайшим уважением, но, прежде чем мы продолжим, вы должны знать, что однажды произнесенные слова не могут… — Я здесь не для того, чтобы вмешиваться в чью-то жизнь, — заявил Данте. — Но дело в том, что я считаю, что моего брата оставили здесь…

— Ваш брат? — прервала его мать настоятельница. — Я думала, вы здесь из-за…

— У меня нет сына. — Данте встретился с ней взглядом. — Мой отец приезжал на похороны моей матери. Он наблюдал за происходящим издалека, и я предполагаю, что он… Конечно, ребенок не мой. — Тогда я должна извиниться перед вами, синьор.

— Не надо, — сказал он. — Вы не единственная, кто сделал неверный вывод.

Его раздражало, что Алисия просто предполагала о нем худшее. Это запятнало святость того времени, которое они переживали вместе.

— Я не могу больше обсуждать это с вами. Все было иначе, когда я считала, что вы — отец подброшенного младенца.

— Я согласен с тем, что вы не можете подробно обсуждать Роберто, — сказал Данте, намеренно давая ей понять, что знает имя мальчика. — Пожалуйста, рассказывайте мне только то, чем можете со мной делиться. Однако у меня есть несколько вопросов.