Эго и архетип

Существует немало традиционных способов защиты человека от состояния отчужденности. С психологической точки зрения основная цель всех религиозных церемоний — обеспечить связь между человеком (эго) и божеством (Самостью). Все религии являются хранилищами сверхличного опыта и архетипических образов. Внутренняя задача религиозных церемоний состоит в том, чтобы предоставить человеку возможность почувствовать свою значимую причастность к этим сверхличным категориям. Например, это утверждение справедливо для католической мессы и исповеди, которые имеют более личное значение, давая человеку возможность избавиться от бремени обстоятельств, вызвавших ощущение отчуждения от Бога. Признавая в священнике представителя Бога, человек в какой-то мере обретает ощущение возвращения к Богу и восстановления с Ним связи.

Все религиозные ритуалы учитывают сверхличные категории и пытаются установить связь между ними и человеком. Религия обеспечивает наилучшую форму коллективной защиты от инфляции и отчуждения. Насколько нам известно, каждое общество включает в ритуал своей коллективной жизни такие категории. Весьма сомнительно, что коллективная форма жизни людей смогла бы просуществовать какое-либо время без общего разделяемого ощущения знания этих сверхличных категорий.

Тем не менее, защищая человека от опасностей психических глубин, коллективные методы одновременно лишают его возможности лично проживать эти глубины и осуществлять свое развитие на основе этого опыта. Когда живая религия способна вмещать Самость и передавать своим приверженцам ее динамизм, человек практически не испытывает потребности в личной встрече с Самостью, со сверхличным измерением. Эту задачу за него выполняет церковь.

В связи с вышеизложенным возникает серьезный вопрос: обладает ли современное западное общество действующим вместилищем для надличностных категорий или архетипов? Элиот ставит этот вопрос так: осталось ли у нас что-нибудь еще, кроме «груды разбитых образов»?

Дело в том, что подавляющее большинство людей не имеют в своем распоряжении живых, действующих надличностных категорий, с помощью которых они могли бы осмыслять жизненный опыт. Такие категории человек получает от церкви или иным путем.

Подобное положение дел таит в себе опасность, поскольку при отсутствии надличностных категорий эго стремится считать себя всем или ничем. Более того, при отсутствии соответствующего вместилища для архетипов (например, общепризнанной религиозной структуры) последние вынуждены переместиться в другое место, поскольку они представляют собой свидетельства психической жизни. Одна из таких возможностей состоит в проецировании архетипов на общинные или мирские проблемы. Тогда сверхличной ценностью может стать и высокий уровень жизни, и личная власть, и движение за социальные реформы или любая форма политической деятельности. Это происходит и в нацизме, праворадикальном движении, и в коммунизме, леворадикальном движении. Эта же разновидность динамизма может проецироваться на расовую проблему в форме расизма или антирасизма. Личные, светские и политические формы деятельности приобретают бессознательное религиозное значение. Такое положение дел чревато серьезными опасностями, поскольку религиозная мотивация, действуя на бессознательном уровне, вызывает проявления фанатизма со всеми вытекающими отсюда деструктивными последствиями.

Когда коллективная психика находится в устойчивом состоянии, у подавляющего большинства людей есть общий живой миф или божество. Каждый человек проецирует свой внутренний образ Бога (Самости) на религию общины. В таких случаях коллективная религия выполняет для большинства людей роль вместилища Самости. Реальность сверхличных жизненных сил отражается во внешних образах, которые церковь воплощает в своем символизме, мифологии, ритуалах и догмах. При адекватном функционировании церковь защищает общество от любого распространения инфляции и отчуждения.

Такое устойчивое состояние представлено на схеме 6.

^{Схема 6. Стабильное состояние сообщества верующих}

При всей устойчивости такая ситуация имеет свои недостатки. Самость (или образ Бога) еще не осознана, то есть не опознана как внутренняя психическая сущность. Хотя в общине верующие и поддерживают относительно гармоничные отношения друг с другом, ведь у них есть общая проекция, тем не менее эта гармония носит иллюзорный и в какой-то мере неискренний характер. По отношению к церкви эти люди находятся в состоянии коллективного отождествления, или participation mystique[57], и не устанавливают уникальных, личных отношений с Самостью.

Если в настоящее время внешняя церковь теряет способность выполнять роль носителя проекции Самости, тогда мы имеем ситуацию, которую Ницше провозгласил для современного мира: «Бог умер!» Теперь все ценности и психическая энергия, содержащиеся в церкви, устремляются обратно к человеку, активизируя его психику и вызывая серьезные проблемы. Что теперь произойдет?