Его княгиня

«Возможно, Злату уже везут к Велеславу».

Его внезапно накрыла солоноватая, с привкусом крови, волна совершенно иррациональной ненависти. К Ньеру, к Велеславу, к самому себе, к этой безродной девке, которой так легко удалось вывести его из себя…

Очнулся только, услышав сдавленный хрип. Растрепанная, раскрасневшаяся девушка что-то мычала, показывала себе на рот.

— Что такое? Говорить разучилась? Самое время… — и оборвал себя на полуслове.

Таро разжал пальцы, выпуская ее. Теперь его сжигал стыд, кровь ударила в голову. И, словно ступая по битому стеклу, боясь подтвердить внезапно мелькнувшую догадку, он приказал:

— Открой рот.

Девушка только головой мотнула и залилась краской.

— Открывай! — рявкнул Таро, делая шаг вперед.

Она сжалась в комок, но подчинилась. А Таро — совершенно неожиданно для себя — ощутил, как желудок сжало спазмом, и к горлу подкатила тошнота. На том месте, где у людей находится язык, у безголосой птички Ньера шевелился жалкий обрубочек.

— Это сделал твой господин? — только и спросил маг.

Кивок. И только прозрачные, светлые глаза покраснели.

Таро отвернулся. Немые птички, как весело. Остроумно… Может быть, Ньер их тут время от времени разделывает на той самой каменной плите? Исключительно удовольствия ради?

— Принеси мне одежду. — и сам удивился тому, как глухо и безжизненно прозвучал голос.

Девушка беззвучно, словно серая тень, скользнула прочь. Он еще раз огляделся, переборол в себе желание запустить графином вина в стену, и сел на край кровати. Прислонился головой к резному столбику балдахина. Комната уже не казалась ни светлой, ни чистой. Ощущение было таким, словно он застрял в помойной яме, и чем дольше находился в этом замке, тем глубже погружался в нечистоты. Еще несколько дней — и захлебнется, станет таким же безумцем, как и Ньер.

«Но не твоя ли это вина, Таро? Они всего лишь не пережили того, что ты с ними сделал.

Разве виноваты старики в том, что выживают из ума? Нет. Виновато время…»

Таро усмехнулся.

Но ведь Лорин удалось удержаться на краю пропасти. Любовь разбудила в ней человека.

Да и сам он, лишившийся памяти пленник вампира Крастора, по прежнему не утратил ясности мысли.

Или… он точно такой же сумасшедший? Ведь редко какой безумец таковым себя считает.

«Может, и безумец, — мысли крутились лениво, неохотно, — но я не вырезаю языки молодым девушкам».

«Зато ты убил Велею…» — «Чтобы вылечить Злату, а заодно и наказать алчную отравительницу»

— «Но кто дал тебе право быть судьей?» — «А кто давал право этим жалким никчемным людишкам меня убивать?»

Маг усмехнулся.

Еще чуть-чуть, и он дойдет до тех вопросов, ответов на которые нет ни у кого. А там и помешательства недалеко.

Единственное, в чем он был уверен — так это в том, что рано или поздно приведет Злату в замок на пустошах, а владетельному князю Бериславу открутит голову, она ему все равно не нужна. Заодно можно будет из мальчика Велеслава сделать девочку, а потом продемонстрировать, насколько этим самым девочкам бывает больно.

Тихо скрипнула дверь, и в спальне вновь появилась безголосая птичка Ньера. В ее тонких руках лежал ворох одежды, она аккуратно принялась раскладывать ее на покрывало. Таро мола наблюдал за неловкими, скованными движениями, затем негромко сказал:

— Прости. Я не хотел тебя обидеть.

За это он удостоился опасливого взгляда и судорожного вздоха.

— Господин Ньер проделывает это со всеми вами?

Она кивнула.

А Таро вдруг осенило.

Привязывая к себе исцеляющее заклятье, Ньер обрекал себя на вечную его подпитку за счет резерва. А что, если он заблаговременно позаботился об источнике энергии для самого себя?

Собственно, организовать такой источник не так уж и сложно, ежели умеючи. А самый простой при этом способ…

— Послушай, — обратился он к девушке, — есть ли в этом замке особенное место, которое… которого, быть может, вы все боитесь?

Осторожный взгляд из-под светлых ресниц.

— Мне обязательно нужно это знать, милая. И вряд ли нас слушают. Если бы Ньер мог подслушивать везде в замке, он не отрезал бы языки прислуге. Если ты только знаешь о таком месте, покажи мне его.

Она пожала плечами, как будто хотела сказать — не понимаю, зачем вам этом?

— Мне это нужно, чтобы стать свободным и наказать твоего хозяина, — без утайки сказал Таро.

Девушка задумалась, и было видно, насколько невеселы ее мысли.

Потом указала на разложенную по кровати одежду и кивнула.

Таро принялся быстро раздеваться.

Одежда оказалась впору. Была чистой, пахла лавандой. Таро хотелось помыться, но Ньер счел это излишним, пришлось как есть, нырять в свежую рубаху, стряхивая с себя кое-где присохшую тину.

Девушка стояла в углу, целомудренно отвернувшись к стене, Таро время от времени посматривал на узкую спину, на тонкую пепельную косичку, что змейкой спускалась меж лопаток до пояса. Он все не мог понять, что за странные чувства просыпались в нем.

Злость. И необъяснимая неловкость. Как будто и его вина была в том, что произошло с этой невзрачной, напрочь лишенной магии человечкой.

Одевшись, он кое-как пригладил волосы, откидывая их за спину.

— Все, я готов идти. Отведешь?