Его княгиня

— Ты меня прости, княгиня. Верно, я позволяю себе лишнего, но… Лучше, гораздо лучше, когда человек злится, чем когда тонет в собственном горе.

Злата помолчала, потом поинтересовалась:

— Ты ведь сильно рискуешь, сопровождая меня. Все вы сильно рискуете. Чем я смогу отплатить?

Мирослав передернул плечами, нахмурился.

— Это вопрос нашего долга, Злата. Это мы возвращаем то, что задолжали тому чародею, что спас город от безумной твари. Его, увы, мы спасти не смогли. Брат видел, что стрела пробила сердце навылет. После такого не выживают, понимаешь?

— Понимаю, — устало отозвалась она.

— Я просто не хочу, чтобы ты гналась за призрачными надеждами.

— Ты так красиво говоришь… Учился?

— Конечно, учился, — Мирослав усмехнулся, — отец хотел из меня человека сделать.

Снова молчание.

Дорога стелилась под ноги коням, хвойный лес почти сошел на нет, мешаясь с березами, ольхой. Вдалеке показался темный частокол.

— Будем там останавливаться? — спросила Злата.

— Нет. Кони еще не устали, запаслись мы всем, чем только могли.

— А как мы дальше будем ехать? — она все еще щурилась на поселок, прислушивалась к собственным ощущениям. Что-то глубоко внутри как будто звало ее туда, но Злата не понимала, что.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мы будем двигаться на юг по границе Пустошей, — ответил Мирослав, — впереди еще будет, где переночевать, не волнуйся. И потом, там, где княжество Берислава граничит с княжеством твоего мужа, свернем на восток. Оттуда до замка госпожи Лорин уже день пути… правда, дорог там нет. Возможно, придется ночь провести в Пустошах. Диких ллэ боишься?

Злата лишь покачала головой.

Последнее было шуткой, потому что всем было известно, что в какой-то миг ллэ просто исчезли. Все до единого.

— Вот только я сомневаюсь, что госпожа Лорин нас ждет. Как бы не пришлось ехать обратно не солоно хлебавши.

— Она примет нас, — уверенно сказала Злата, — я расскажу ей про… про Таро… А он говорил, что в свое время хорошо знал госпожу. Наверняка и она его помнит…

Мирослав задумчиво покосился на Злату, но промолчал.

Тем временем они миновали деревню за высоким частоколом. Злата, сама не понимая, почему, обернулась. В груди томилось ожидание чего-то…

Но ничего не произошло.

Разве что, когда деревня уже почти исчезла из виду, ворота отворились, и оттуда показались два пеших путника. Один был одет в длинную шубу из волчьего меха.

Потом снова была заснеженная дорога, кажущаяся бесконечной. Время от времени им встречались крестьяне на тяжело груженых санях, иногда — тут Злата поспешно ныряла носом в воротник — их обгоняли воины на горячих и холеных лошадях. В каждом латнике ей мерещилась погоня, в груди становилось щекотно, все замирало, как будто бралось тонкой коркой льда. Но никто не обращал внимания на щуплого паренька, путешествующего, возможно, со старшим братом.

К вечеру, когда Злата уже не чувствовала ни ног, ни спины, они наконец добрались до еще одного дорожного трактира — просторного, богатого. Она сидела в обеденном зале, пока Мирослав собственноручно занимался лошадьми, сонно разглядывала редких посетителей, темные столешницы, снующую туда-сюда молодуху с подносами. Усталось брала свое, веки налились тяжестью, и Злата понимала, что еще немного этого тихого тепла — и она просто уснет, сидя за столом.

Мирослав явился очень вовремя, заказали ужин.

— Ну, как ты? — он перегнулся через стол, склонился почти к самому ее лицу.

Злата через силу улыбнулась. Ей нравился этот молодой мужчина. Сердцем чувствовала, что ему можно довериться, а он… не сделает ей ничего дурного.

— Устала. Очень.

— Сейчас поедим — и спать, — он отстранился, плюхнулся на лавку, — сам еле ноги волоку.

— Надо еще повязку сменить, — сонно шепнула Злата.

Мирослав накрыл ее руку ладонью.

— Можно и завтра утром, ничего уже с ней не случится.

Казалось бы, очень дружеский жест. Но Злата поняла, что краснеет, осторожно вытянула свои пальцы и спрятала руку под стол.

Мирослав тоже смутился, отвел взгляд, но ничего не сказал. К счастью, тут подоспела подавальщица, принялась составлять на стол миски со снедью. Каша с кусками свинины, соленая капуста, кувшин с квасом. У Златы от запаха пищи аж перед глазами поплыло, она ухватилась за стол.

— Что? — всполошился Мирослав, — что такое?

— Ничего… Проголодалась…

Она взяла деревянную ложку, рука противно подрагивала. Поймала на себе подозрительный взгляд Мирослава.

— Все хорошо. Я просто устала.

И принялась за еду.

Надо сказать, готовили здесь преотвратно. Злата через силу глотала слипшуюся и немного горчащую кашу, чересчур сдобренную жиром, и удивлялась тому, с каким отменным аппетитом то же самое глотает Мирослав. Отчаявшись, Злата навалила поверх каши квашеной капусты, и только так и одолела свою порцию. Запила квасом, откинулась назад, облокачиваясь о стену.

Теперь уже в самом деле не хотелось даже шевелиться. Просто закрыть глаза — и спать.

Прямо здесь.

— Злата, пойдем, пожалуйста, — голос Мирослава выдрал ее из накатывающей сладкой дремы, — пойдем, в комнате хорошая кровать, отдохнешь.