Его Муза. Часть 3

Моя мать видела во мне хорошее. Ещё до того, как сошла с ума. А теперь её нет. Она всегда была моим защитником. Она сделала всё возможное, чтобы защитить меня от моего отца. Она сделала лучшее, что могла сделать. Когда он умер, разбив себе череп о столешницу, напившись однажды ночью после того, как снова отправил мою мать в больницу, я нашёл его окровавленным и бездыханным на кафельном полу в предрассветные часы утра. Его шляпа упала и покатилась к входной двери. Он всегда носил эту фетровую шляпу, до самой смерти. Его стильная броня. Я взял её в руки. Надел. Я поклялся себе, что никогда не стану таким, как он. Я поклялся маме, что буду заботиться о ней, что она никогда больше не будет жить в страхе. Я спрятал свой страх и ненависть в этой шляпе. Я держал её близко. Моя стильная броня. Вскоре я уже не был самим собой без неё. Это стало частью меня. Щеколда, которая надёжно запирала дверь в прошлое.

Пока не появилась ты. С твоей ясноглазой невинностью, неистовой страстью, нежной красотой и неукротимой силой. Шляпа, шляпа. Ты всегда уговаривала меня избавиться от шляпы. Думаю, что ты видела во мне хорошее и без этого. Часть меня, лишённая брони, была той частью, которую ты любила. И все же я никогда не ощущал безопасность без неё. Пока не стало слишком поздно.

Теперь она исчезла. Жертвоприношение Ист-Риверу. Моих родителей нет, прошлое ушло, мои дни преподавания тоже, ты ушла, даже роман выглядит так, ю будто он ушёл. Так что теперь я свободен, не могу сказать, начало это или конец. Оба, возможно. Я как та голая ветка, разворачивающая уязвимый зелёный кончик, который будет впитывать солнце и дождь, пока не покраснеет, не упадет и не уступит своё место снежной пыли.

Я никогда тебя не забуду.

С любовью, Логан.

Глава 28

Я плакала, и болела, и плакала, свернулась калачиком в своих одеялах, затем сбросила их, хотела обнять Логана и сказать, что мне тоже жаль, и я прощаю его, ведь иногда вы вынуждены сломаться, чтобы снова стать целым, и даже если чувствуете себя слишком разбитым, чтобы всё исправить, целостность возможна через любовь, и я люблю его достаточно, чтобы пережить исцеление через зиму и весну, снова и снова.

Когда слёзы иссякли, и на душе стало спокойнее, чем когда-либо за долгое время, я встала, приняла душ, почистила зубы и оделась.

Тесс сделала несколько дерзких замечаний, но не смогла скрыть своего облегчения при виде меня, к которому она уже привыкла. Я сказала ей, что собираюсь вернуться в колледж на следующий день, но мне нужно сделать важный звонок.

* * *

Я набираю номер со стационарного телефона Тесс. К телефону подходит мама.

— Тесс? Всё в порядке?

— Это я, мам.

Я слышу её тихий вздох.

— О, Ава! Ты в порядке, моя дорогая. Пожалуйста, вернись домой. Тебе нужно вернуться.

— Мне нужно поговорить с папой.

— Да? Он в своей берлоге. Я позову его.

Это будет первое испытание. Отойдёт ли он от спортивной трансляции, чтобы ответить на звонок своей отчуждённой дочери?

Отдаленно в трубке, слышу его глубокий нетерпеливый голос.

— Просто отправь на голосовую, Рита. Это синяя кнопка внизу. Чёрт возьми, синяя кнопка! — Слышу, как кто-то берёт трубку.

— Алло? Ава? — Его голос немного мягче. И всё же, когда слышу его уверенный тон, во мне просыпается ярость. Я пытаюсь сдержать её. В конце концов, я должна вести переговоры.