Его невольница

— Я набросал тут… почитаешь? — Эд протянул мне распечатанные листы, убранные в папку, подписанную «Чартер в преисподнюю».

— Что это?

— Моя новая книга.

— Так ты действительно писатель?

Эд состроил смешную рожицу и снова развел руки. Его глаза блестели, я чувствовала, что нравлюсь ему, но это не задевало.

— Грешен, — приложил руку к груди, — каюсь, — склонился в неглубоком поклоне.

Я усмехнулась — мечты сбываются. Снова. И снова странным образом. Никогда бы не подумала, что столь знойную и пикантную эротику пишет мужчина. А ведь когда-то я тайком мечтала познакомиться с Эрикой Вербицкой и стать с ней подругами, чтобы как-нибудь узнать у нее тайны чувственной страсти. И вот пожалуйста — мы с Эдо-Эрикой, похоже, подружимся. Только все нюансы эротики — и даже порно — я познала совершенно другим образом.

— Этот грех я могу тебе отпустить сама, — сухо бросила, окинула взглядом стоянку и вернула взгляд парню: — На такси?

— Я за рулём, — улыбнулся Эд и нажал кнопку на брелке.

Рядом моргнул фарами огромный цвета мокрого асфальта внедорожник, рождая ощущение дежавю — такого же благородного цвета джип был и у моего султана. Сердце тоскливо сжалось, а на глаза снова навернулись слезы.

— Тогда до ресторана избавь меня от необходимости говорить. Я хочу побыть одна, — потребовала, открывая заднюю дверцу машины, не дожидаясь помощи спутника.

* * *

Это оказался совершенно обычный, хотя и по-домашнему уютный ресторан: столики с белыми скатертями и бордовыми салфетками, икебана и специи на столе, два удобных кресла с подлокотниками, цветы и деревца повсюду, тихая музыка, приглушенный свет и услужливый персонал. Кухня показалась обычной. Или я привыкла у другой еде, к той, что готовила Дамла, щедро приправляя необычными для русской кухни специями и травами? Но стейк из семги с лимоном и салат со свежими огурцами меня вполне устроил. Как и бутылка сухого белого, которую я опустошала одна. Эд думал, я праздную возращение домой, а я только кивала, не разрушая его иллюзию исключительно от того, что мне было все равно, и поминала своего любимого.

Энвер ни на миг не выходил из головы. Я искала его взглядом, ждала, что вот-вот увижу его, но обрывала эти подсознательные поиски, опуская себя с небес еще одной мечты — увидеть его живого и невредимого — в мой личный ад, полный боли и крови.

Эд не лез в душу, по крайней мере, пока, хотя я поняла уже, что его интересует моя история от и до. И я готова была ее рассказать, но не сейчас — еще свежи раны в душе, еще нервоточило сердце, еще все тело сжималось внутри себя в ком от безысходности. Когда поела, стало клонить в сон, но звонок телефона Эдуарда спугнул напавшее расслабление.

— Да, Яков Петрович… На месте, ждем… — убрал айфон в карман джинсов и просветил: — Неожиданно заинтересовался тобой, — поджал губы, нахмурившись — явно ему этот интерес незнакомца ко мне не нравился до зубовного скрежета. — Надеюсь, ты не против?

— Отчего же? Надо же поблагодарить спасителя, — пожала я плечами равнодушно.

А когда через пару минут Эдуард упер взгляд в движущуюся за моей спиной мишень, поняла, что этот загадочный человек приближается к нашему столику. Обернулась.

Еще недавно, увидев братка из девяностых — а это просто из всех швов элегантного костюма и из каждой клеточки холеной внешности подошедшего торчало и вопило — я бы растерялась и наверное испугалась. Но не теперь.

Волосы — пепел, фигура — а-ля Аполлон, рост — исполинский, деловой костюм цвета яшмы, во взгляде — иллюзия добропорядочности, в походке — ленивая спесь.

Он пожал Эду руку, поцеловал протянутую мою, заякорившись на моих глазах, отодвинул стул на добрый метр и сел, откинувшись на удобную спинку. Только что ногу не закинул на колено, продемонстрировав подошву. А этот жест так и напрашивался.



— Валентина, Яков Петрович, — представил дежурно Эдуард. — Кофе, коньяк? — спросил мужчину, внимательно меня рассматривавшего.

Мне не было от его взгляда не по себе, я рассматривала его точно так же откровенно, с тусклым интересом.

— Нет, благодарю, — отказался бандит — сомнений в этом не оставалось.

Закон притяжения подобного.

Я никогда не считала себя плохой девочкой. Заменила Юльке мать, была послушной дочерью, успешно окончила университет, занималась йогой, следила за собой, много читала, да и жила «по понятиям», принятым в обществе. Мой бывший жених Павел выбирался мной по тем же понятиям: я ставила галочки напротив его недостатков, с которыми могла бы мириться, и плюсики напротив тех качеств его личности, которые однозначно одобряются окружающими.