Его позывной - "Антей"

Очень высокая должность и очень ответственная работа… Каким он стал в те годы, авиационный генерал Шонин? Заносчивым и высокомерным? Пронырой, знающим толк в аппаратных интригах? Или остался прежним - доброжелательным, веселым и простым человеком? Преодолел он окончательно свою пагубную привычку «расслабляться» или сдался?

Георгий Степанович остался самим собой. Человеком, который с открытой душой помогал людям.

Космонавт Геннадий Стрекалов вспоминал:

«В сентябре 1983 года мы с Владимиром Титовым (это однофамилец советского космонавта – 2 Германа Титова – С.Ч.) готовились стартовать в космос на корабле «Союз Т». Но из-за пожара на ракете-носителе полет не состоялся. Система аварийного спасения едва спасла нас с Володей. Должен был состояться триумфальный космический полет, а получился пшик… В Подмосковье, на Чкаловском аэродроме нас встречали только семьи. За мной из НПО «Энергия» даже машину не прислали. И тут подъезжает «Волга». Из машины выходит генерал Жора Шонин. Он и довез нас до дома, кляня всю дорогу нашу нечеловеческую систему».

Шонин знал, о чем говорил. Он на себе уже успел прочувствовать все «прелести» этой системы.

«Георгий Шонин из первого отряда космонавтов к своему водителю как к сыну относился, - рассказывал летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза Александр Серебров, - я сам видел, когда мы у него на даче втроем забор ставили. Он этого паренька, младшего сержанта, кормил-поил и всячески обихаживал.

Добрым словом вспоминал Георгия Степановича и бывший кандидат в космонавты, военный летчик-испытатель, полковник в отставке Анатолий Яковлевич Карташов:

«Где-то году в 1984-м меня хотели досрочно отправить на пенсию. Очевидно, моя должность кому-то приглянулась. И ничего нельзя было сделать! Мое командование только руками разводит: звонок свыше, дескать.

Ну, думаю, покажу вам. И первым подвернувшимся «бортом» полетел в Москву. Мой друг Паша Попович, оказалось, где-то в отъезде. Я - к Жоре Шонину. Он к тому времени служил в Главном штабе ВВС и жил уже не в Звездном, а в Москве. Я приехал к нему вечером домой. Выставил бутылку водки. Шонин организовал из холодильника нехитрую закуску. И наливает только мне. А себе - минералку. «Ты что?» - говорю. А он: «Извини, я же лечился от этого дела...»

Так я ту бутылку за вечер сам и опустошил. Но Жора мне потом помог. Позвонил, кому следует, и меня оставили в покое. Безотказным он был человеком».