Его студентка

— Разумеется, я всё продумала, Джейк. А какая мать поступила бы по-другому?

Джейк вновь устремляет взгляд в окно и глухо роняет:

— Я ведь люблю тебя, Ева.

Я поднимаюсь со стула и подхожу к нему. Осторожно кладу руку ему на плечо и произношу как можно мягче:

— Нет, не любишь, Джейк. Ты ко мне привык. Любовь — это когда до дрожи. Когда тоскуешь каждый день, даже если он находится где-то совсем рядом. Любовь — это неконтролируемая потребность прикоснуться, знать, чем он живёт каждую минуту без тебя, — перед глазами призрачным кадром всплывает лицо Ника, и сердце жалобно стонет. Встряхиваю головой, словно это могло помочь от него избавиться, и твёрдо заканчиваю: — Я допускаю, что ты что-то чувствуешь ко мне, но, поверь, это совсем не любовь.

Несмотря на его сопротивление, я всё же разворачиваю мужа к себе и, глядя ему в глаза, обещаю:

— Ты ещё обязательно встретишь ту самую, Джейк. Которая увлечёт тебя настолько, что ты забудешь о существовании другой вымышленной реальности. Зацепит так, что будешь видеть только её. Я буду искренне тебе этого желать. У нас всё было не зря. Ведь сейчас в соседней комнате спит самое замечательное существо на свете.

Джейк продолжает молчать, и мне остаётся только надеяться, что когда-нибудь он сможет оценить мой поступок.

Глава 27

Ник 

Странная штука жизнь. Ты ставишь перед собой цель, день изо дня работаешь над тем, чтобы её добиться, а когда добиваешься, начинаешь очень гордиться собой. Неосознанно возвышаешь себя над другими, думая, что идеально обустроил свою жизнь. Всё это полетело к чертям собачьим в один день. День, когда Ева сказала мне «нет».

Телефон вибрирует на кухонной столешнице. Это Колум. Да, сегодня же суббота.

— Старик, может стоить перестать мариновать свои яйца дома и пора их проветрить? Сегодня классная вечеринка в Митпакинг, куча цыпочек…

— Я пас, бро, — решаю сэкономить ему время на уговоры. — Много работы.

Колум шутливо ругается, называя меня унылым старпером, и мы прощаемся.

Я вдруг переосмыслил всю свою жизнь. У меня куча денег, и я никому ничего не должен. Я думал, что парю где-то на несколько уровней выше простых смертных, потому что добился того, о чём, по моему мнению, они могут лишь мечтать. А вот сейчас смотрю вниз, и мне кажется, что настоящая жизнь находится именно там. Где молодая студентка, которую я громко назвал «трусихой» каждый день заботится о ком-то, разрываясь между учёбой и домом, и пытается быть счастливой. И таких миллионы. А есть, такие как я, считающие, что они лучше других, и каждый будет рад заполучить частичку меня.

Внезапно ощутил себя незрелым. Еве двадцать три, и она растит дочь. Моя мать родила меня в двадцать пять. Сейчас мне тридцать один и мне не о ком заботиться, кроме своего автомобиля и члена, который я успешно дрочу уже месяц, потому что все мои мысли только о ней. О моей Еве.

Лекции у зомби закончены, и теперь я её совсем не вижу. Говорят, время лечит. Говорят, если с глаз долой, то и из сердца вон. Но, оказывается, вся эта чушь совсем не касается любви. А я люблю Златовласку, теперь я точно это знаю.

Я наблюдаю за ней издалека. От её худосочной подружки я знаю, что Ева ушла от мужа, переехала в район Лонг-Айленда и стажируется в местной фирме. Она каждый день гуляет в парке с дочерью, и я часто приезжаю туда, чтобы наблюдать за ними. Нет, я не сталкер. Это мой личный способ дать Еве гарантии, что смогу воспитывать её ребёнка как своего.

Видя их вместе, образ Златовласки в моей голове постепенно снова срастается в цельный. Где Ева не только желанная женщина, но ещё и заботливая мать. Я учусь это принимать, и, кажется, у меня получается.

Ева

Усевшись на корточки, объясняю дочери:

— Камилла, если кидаться в других малышей грязью, с тобой будут отказываться играть. Ты же не хочешь, чтобы тебя считали злой девочкой?

Камилла мотает головой и отряхивает грязные ладошки.

— Не хочу.

— Тогда нужно подойти к детям и извиниться. Ты же у меня умница, правда?

Стираю кусочек налипшей грязи с кончика её носа и целую в лобик.

— Иди.

Выпрямившись, от неожиданности прирастаю к месту, потому что перед собой вижу его. Впервые за полтора месяца я снова вижу Ника.

— Здравствуй, прекрасная Златовласка.

Он улыбается той самой тёплой улыбкой, которой я столько раз любовалась на занятиях и у него дома, и сердце начинает забыто трепетать в грудной клетке.

Пока я пытаюсь подобрать слова, чтобы просто его поприветствовать, Ник опускается на колени, пачкая свои дизайнерские брюки в песке детской площадки.

— Привет, Камилла, — улыбается дочери, и протягивает ей крошечный разноцветный букет, перевязанный ленточкой. — Это тебе.

Камилла, не раздумывая, прижимает цветы к себе и изучает Ника взглядом.

— Ты красивый, — выносит вердикт и тычет пальцем ему в щёку.

— Что она сказала? — Ник поднимает глаза, и от беглой жадности его взгляда тело вспыхивает дрожью.

— Сказала, что ты красивый, — не удерживаюсь от улыбки. — Кажется, моя дочь тоже пала жертвой твоих чар.

Ник усмехается и вновь возвращает взгляд на Камиллу.