Его тайна (СИ)

Николас непроизвольно сжал кулаки, внезапно почувствовав очень непрофессиональное желание начистить пацану его наглую рожу. Вот же ублюдок малолетний! Ну ничего… теперь он глаз с него не спустит.

— А Колин прав, — поддержала шутника Эспер и коварно ухмыльнулась: — Не переживай, доктор Хотман. Теперь ты выглядишь очень презентабельно! Если вдруг решишь стать президентом, я за тебя проголосую!

Николас обреченно плюхнулся обратно в кресло и закрыл темное лицо руками, откинув голову к потолку.

— Ты принят, но с условием, что не будешь применять заклинания на людях, — сквозь зубы процедил он. — А сейчас… Закройте дверь с другой стороны! И для всех — я занят.

***

«Не переживай, доктор Хотман. Теперь ты выглядишь очень презентабельно… Если вдруг решишь стать президентом, я за тебя проголосую!»

Как же его взбесили слова Эспер. Ник с трудом сдерживался, чтобы от души не наорать на их веселую парочку, выставив за дверь. Нет. Выставив обоих из академии, чтобы наверняка.

Николас и сам не понимал почему, но Колин Саммерс с первых секунд знакомства всколыхнул в нем волну недоверия, хотя он быстро списал все на извечную паранойю, нажитую годами непрекращающихся проблем. Но сейчас, когда парень вернулся и заявил, что владеет магией, у Ника и вовсе волосы на затылке встали дыбом. Что-то в его смущенной улыбке, в его переменчивом взгляде, в манере говорить было не так.

Неестественно.

Фальшиво.

А за долгие годы общения со сверхъестественными созданиями он привык доверять своей интуиции и опыту. Эспер же смеялась и вела себя в присутствии почти незнакомого парня настолько непринужденно, будто он не был официантом в кафе, куда она заходила всего пару раз. И улыбалась ему так, словно знала мальчишку с рождения. Ник тонул в раздражении, хотя он и признавал, что подобное поведение, в общем-то, естественно и норма для девушек ее возраста, но…

Эспер была склонна находить неприятности на свою голову, и порой принимать крайне необдуманные решения, а он не мог позволить ей ошибиться. Не хотел, чтобы кто-то пострадал. Но в первую очередь, чтобы Эспер потом мучилась и плакала в темноте перед камином в гостиной, обвиняя себя во всех бедах, а он ничего не мог поделать, лишь тихо наблюдать, опасаясь нарушить их хрупкое, неясно оформившееся взаимодоверие.

Ник привык думать о проблемах Эспер, и уже давно заботился о ее счастье не только потому, что Джесс попросила, а он был готов выполнить почти любую просьбу женщины, подарившей ему любимую и единственную дочь. Вначале, когда девчонка Нэро только оказалась в академии, Ник вовсе не хотел брать на себя дополнительную ответственность и следить за ней. В его безумной жизни хватало беспокойств и без отпрыска проклятой семейки итальянских оборотней, которые однажды знатно испоганили ему жизнь. Но пара дней внимательного наблюдения за новенькой заставили его в корне изменить свое решение, откинув давнюю ненависть куда-подальше. В конце концов, дети не должны платить за грехи отцов.

Эспер выглядела неимоверно одинокой, оставшись без родителей и клана, очутившись в чужой стране, окруженная лишь недружелюбными по большей части незнакомцами. Любую помощь она воспринимала в штыки, а каждый, кто пытался узнать девушку лучше или стать ближе превращался для нее во врага. В те дни Николас сразу решил, что лучшая стратегия поведения — это занять девчонку каким-нибудь делом, и одновременно найти ей друзей, ведь на ее месте он сам бы без них не справился. Не протянул бы без людей, готовых выслушать и просто быть рядом. Но никто из студентов не хотел связываться с «проклятой Нэро». Все боялись ту, которая могла одним щелчком пальцев уничтожить половину города, а еще и обращалась в волка.

Боялись все, кроме него. Лишь Ник заставил себя разглядеть за обликом отпрыска клана «Вааца» простого человека. Простую ранимую девушку, убитую горем, раздавленную и страдающую.

Поэтому Ник придумал им совместное дело, выбрав в качестве занятия тренировки по рукопашному бою, техникой которого он владел в совершенстве. Оборотням и ведьмам всегда требовались физические нагрузки, чтобы выпускать пар, а Эспер они требовались вдвойне.

На воплощение плана помощи у Николаса ушли годы, но в итоге Эспер больше не закрывалась в скорлупе собственного отчуждения, а остальные студенты к ней привыкли и перестали ее бояться. Казалось, теперь его задача выполнена.

Так почему же он печется о ее благополучии сейчас? Время, когда она нуждалась в дружеской поддержке давно миновало. Эспер уже не потерянный подросток. Сейчас она самостоятельная взрослая девушка, закаленная шрамами болезненного выбора, сложных решений и ужасных потерь, и готовая принимать ответственность за свои поступки. Так почему он по-прежнему беспокоится о ней? Может, причина в банальной привычке? Привычке, от которой Ник совершенно точно не хотел избавляться.