Его тайна (СИ)

Вечером Джессика позвала Ренато и Эспер в свой кабинет, и рассказала им все, чем она занималась, куда ездила, и с кем связывалась, пока искала способ избежать смерти Кэсси. Теперь Эспер еще отчетливей поняла те ужасные чувства, которые Николас испытывал за долгие годы поисков. Зацепки оказывались пустышками. Все усилия были без толку. Вариантов решения проблемы не прибавлялось, и оставалось не так уж много шансов что-то найти, а каждая новая попытка лишь сокращала и так короткий список возможностей.

«Бедная Кэсси, — с жалостью подумала Эспер. — Я бы не смогла спокойно жить, зная точную дату собственной смерти…»

Из услышанного она поняла, что Ник и Кэт так и не рассказали дочери, что случится, когда ей исполнится двадцать три. Возможно, неведение даже к лучшему? Эспер не знала, как бы сама поступила на их месте. Но точно не позволила бы своему ребенку умереть, даже ценой собственной жизни. И когда она это поняла, то безумно испугалась, что Ник мог думать ровно также…

* * *

На следующий день Ренато уехал с Джесс к какой-то ведьме во Францию. Папа не позволил бы Эспер бросить учебу, когда осталось совсем немного, да и она сама решила оставить их вдвоем и нашла чем себя занять. Самое паршивое заключалось в том, что Эспер мало чем могла помочь Кэсси и ее несчастным родителям, только делать «домашнее задание» — так Джесс называла перебор сотен и сотен старинных книг, которые она то и дело привозила из разных уголков света.

Может, на древних страницах одного из тысячи фолиантов и скрывается ответ, как вернуть Кэсси положенную жизнь? Эспер должна была выяснить.

Постепенно будничная рутина прочно затянула ее в свои паучьи сети. Незаметно прошел месяц, а затем из календаря одним махом испарилось полгода, а следом пролетел и год. Эспер поступила в художественный колледж Неаполя, но осталась жить в «Луко Гуидо», как посоветовала ей Кэтрин. Устроилась помощницей в класс искусств. Загадочная Орнелла Мирайн теперь вновь много говорила по-итальянски, нашла пару новых друзей, но не в полном смысле данного слова, хотя причина крылась в ней — Эспер не хотела ни с кем сближаться. Беттани и Сэм не лезли к ней к ней в душу, расспрашивая о прошлом, и не пытались завоевать ее сердце, а просто спасали от одиночества. В свободное время она изучала книги, принесенные Кэт, а когда уставала — гуляла по Неаполю. Ренато оказался прав: набережная действительно показалась ей чудесной.

В один из таких вечеров, когда морской закат пылал малиново-красным светом, а морские волны бились о камни в унисон с ритмом сердца, она встретила Джона — талантливого уличного художника и обладателя самой дерзкой улыбки, которую она только видела. И Орнелла Мирайн решила затеряться в ней и бездумно забыться, откинув все гнетущие мысли, и хотя бы на краткое время не вспоминать о том, кого любила и о ком скучала забытая девушка Эспер, что скрывалась в глубине ее души.

Но спустя пару месяцев оказалось, что за красивой улыбкой Джона, как за дешевой ширмой, пряталась лишь холодная пустота, грязная похоть и грубость. План забыть Ника с треском провалился, стертый простым человеческим эгоизмом и банальной до боли изменой.

Вновь обжегшись о неудачные отношения, Эспер лишь больше стала вспоминать светлые дни, когда была окружена заботой и теплом, которые ей дарил Ник. Теперь она на собственном опыте поняла и четко осознала, что занимаясь лечебным самообманом, не стоит по-настоящему в него верить. Закономерный исход, в котором она могла винить лишь себя, проклиная собственную наивность.

Прошел год.

Эспер больше не гуляла по старинным улочкам, предпочитая проводить все свободное от учебы в колледже время в поместье дю Шеро, подальше от мира простых людей. Теперь у нее, как у помощника преподавателя, имелась собственная комната. Но Эспер, словно добровольный изгой, часто запиралась одна, изучая старинные книги. Поиски решения проблемы Кэсси заставили ее серьезно увлечься историей практической магии, позволяющей изобретать собственные заклинания.

Может, она способна найти способ продлить жизнь дочке Ника своими силами?

Джессика почти не появлялась в академии, а Ренато уехал после каникул, чтобы отыскать некроманта Кверакора. Эспер со слезами и криками отговаривала отца от подобной самоубийственной глупости, но он много месяцев не мог найти покой. Не желал смириться с тем, что он жив, а вся его семья, весь клан «Вааца» по-прежнему мертв и гниет забытый где-то в земле. Эспер ничего не могла поделать, чтобы заставить папу остаться.

Почти все студенты разъехались по домам после того, как закончился очередной учебный год, а Эспер продолжила жить в академии, порой ощущая себя блуждающим бесплотным призраком в старинных стенах. Она с головой погрузилась в одиночество. Порой ей так хотелось позвонить Нику, но она себя останавливала, понимая тщетность и бессмысленность подобного поступка. Да и он никогда не звонил, хотя и знал, где она. Никто не пытался тянуть за тонкую ниточку, которая их связывала.