Его звезда

Стелла поворачивается ко мне, против воли опускаю глаза на полупрозрачную ткань в области сосков. Сглатываю. Секс — это как запретная сладость для диабетика. Мне его не выдавали. Видел, что она поглощена новой ролью, ей было не до меня. Я ее жалел, хотел дождаться момента, когда сама на меня набросится. Видимо дождался.

Она обвивает руками мою шею и прижимается всем телом. Дышит томно, водит носом по щеке, не спешит с поцелуями. Мои руки ложатся ей на ягодицы, задирают подол ночнушки.

— Ты вкусно пахнешь! — мурлычит Стелла, а я завожусь всего лишь от ее сексуальных ноток в голосе. Кажется, эта «диета» сделала меня чрезмерно чувствительным.

— Ты тоже сладко пахнешь, так бы и сожрал тебя! — втягиваю в себя ее запах, стискиваю ее задницу, прижимая к возбужденному паху. Трется об меня, от этого начинает закипать кровь в венах. Сейчас и кончу, как подросток. Смеюсь своим мыслям, Стелла хмурится.

— Что?

— Чувствую себя пацаном, у которого все первый раз.

— Почему?

— А как ты думаешь? Месяц без секса.

— Рукоблудство не возбраняется.

— Только при помощи твоей руки! — похабно улыбаюсь, женушка удивленно вскидывает брови вверх, потом закусывает губу и кладет свою ладонь на мой член поверх полотенца. Сжимает его. Скалюсь, впиваясь в ее ягодицы пальцами. Дыхание сразу же становится у обоих тяжелым, прерывистым, воздух моментально пропитывается запахом секса.

— Божечки, как ты вкусно пахнешь! — Стелла целует в губы, страстно, ненасытно, дерзко. Обнимаю ее за талию, разворачиваю и припечатываю к стене. Чувства и нервы обострены, напряжены. Перехватываю инициативу в поцелуе, посасываю ее нижнюю губу, нежно проводя руками по бокам. Стелла покрывается мурашками, вздрагивает. Не от холода.

Вжимаюсь в нее всем телом, медленно сходя с ума от прикосновений ее рук к себе. Смотрит на меня с поволокой, ресницы трепещут, полураскрытые губы блестят от влаги. Целую ее в висок, медленно скользя губами к щеке, подбородку. Обхватывают ладонями полноватые груди, потираю сквозь кружево пальцами напряженные соски. Стелла выгибается, глухо стонет, тянет за волосы мою голову назад, присасывается к шее.

— Ниже… — хриплю, щипая ее соски, подставляя шею для засосов. Любит она оставлять на мне метки.

— Пусть видят… — бормочет, прикусывает кожу возле плеча, сильно сжимаю ее груди. Двигаю бедрами. Между нами всего лишь полотенце. Сомнительное препятствие.

— Эмин… — Стелла дергает край полотенца, оно падает к ногам.

— Зря…

— Ничего ты не понимаешь! — возмущается тихо, медленно опускается на колени. Вид, конечно, открывался изумительный. Особенно на ее груди. Я шумно сглатываю, член еще больше напрягается, подергиваясь в сторону полураскрытого рта Стеллы.

— Уверена?

— Я хочу! — смотрит на меня снизу-вверх, от этой позы и готовности покорить меня, происходит мощнейший выброс крови в пах. Я мог уже кончить ей в лицо от одного ее дыхания на головку члена. Собираю длинные волосы и перекидываю на одну сторону, чтобы не мешали наблюдать, как она будет активно работать своим чумовым ротиком и языком.

Посасывает, играет языком, периодически поглядывает на меня, ловит мою реакцию. Ободряюще ей улыбаюсь, сдерживая себя от желания погрузиться полностью в ее рот до самых гланд. Не умеет она еще полностью расслаблять горло. Пытается, но сразу же начинает давиться, смахивает слезы с глаз.

Накручиваю на руку волосы, кладу ладонь на голову. Голубые глаза вопросительно смотрят на меня, во рту член, и эта картина мне безумно нравится. Хорошаааа… Поднимаю ее на ноги.

— Все плохо? — усмехается, прячет свой страх. Не отвечаю, целую ее жестко, опуская лиф кружевной ночнушки вниз. Склоняюсь к одной груди, нежно сосу сосок, ощущая на языке незнакомую мне сладость. Запоздало доходит, что это грудное молоко. Рукой ласкаю другую грудь. Над головой тихо раздаются стоны, впивается ногтями мне в плечи.

— Эмин… — каждая буква моего имени пропитана каким-то нетерпением и просьбой. — Я хочу тебя! — всхлипывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты чего? — вытираю слезки с щек. — Все будет! — разворачиваю ее к себе спиной в сторону раковин.

— Нельзя же… — смотрит на меня через плечо, опираясь на столешницу. Я беру увлажняющее масло, ухмыляюсь.

— Доверься мне! — шепчу ей на ушко, задирая подол ночнушки, оглаживая бедра влажными от масла ладонями. Скольжу по внешней стороне, плавно перехожу на внутреннюю, специально задеваю ее между ног, но особо не трогаю. Стелла наблюдает за мною в зеркале, прикусив нижнюю губу зубами, я смотрю ей в глаза, прикасаюсь к клитору. Шумно выдыхает, прижимается к моим пальцам. Вращает бедрами, усиливая сама таким образом нажим. Нагибаюсь, оставляю дорожку влажных поцелуев вдоль позвоночника до ночнушки, не забывая на них подуть, вызывая мурашки. При этом мои руки не перестают ласкать ее между ног.