Его звезда

Какая-та секунда становится переломной, Эмин расслабляется и осторожно пробует мои губы. Это не первый поцелуй в моей жизни, но первый, когда мне отшибает голову напрочь от этой скупости и хочется чего-то большего. Его губы сухие, обвожу языком каждую трещинку, щетина колет нежную кожу лица, пытаюсь идти напролом, но меня сдерживаю в инициативе, ненавязчиво отбирают главенство. Жду, когда сожмет своими ладонями мою талию, жду, когда поцелует более откровенно, с проникновением языка внутрь, жду минуту, вторую…

— Стелла… — шепчет мне в губы Эмин, осторожно касаясь костяшками моей щеки. Ресницы трепещут, приоткрываю рот, как бы намекая, что разговоров мне не надо, хочу другого, хочу его тепла, его близости.

— Это ошибка, которая не должна вновь повториться, — тихо, но четко произносит Эмин, отстраняясь от меня. — Это был порыв, им он и останется.

Я смотрю ему в глаза, смотрю долго, пытаясь увидеть что-то для себя, что-то такое, что он не произносит вслух для меня, но карие глаза не лукавят, смотрят открыто и прямо, без намека на сокрытие каких-то мыслей. Доходит смысл слов, становится стыдно. Отворачиваюсь от него, не бегу, хотя очень хочется, идут к дому с прямой спиной, дабы не показать, как меня задели его слова. Иду так, словно это я только что сказала ему «нет», а не он мне, гордость не позволяет обернуться, не разрешает думать о том, что если… Потом уже наедине с собою, скинув дизайнерское платье на пол, как базарную тряпку, спрятавшись под одеялом, позволяю себе расплакаться. Оплакиваю родителей, оплакиваю себя прошлую, оплакиваю свои слабости, которые с этого дня стоило скрывать от всех людей. Поклялась самой себе в память об отце занять его место в фирме, чтобы продолжить его дело, чтобы позволить Эмину уехать на родину, подальше от меня.

* * *

— Эмин! — торопливо сбегаю по лестнице, Эмин задерживается возле входной двери, вопросительно смотрит на меня. Сердце начинается учащаться в сердцебиение, он сегодня как обычно в черном костюме, в черной рубашке, из-под рукавов пиджака выглядывают запонки, из той же серии зажим на галстуке. Я знаю, что на моем лице нет никаких эмоций, смотрю сдержанно. Перевешиваю рюкзак на другое плечо, замираю перед ним. Мой образ попроще: джинсы, рубашка, кеды.

— Подбрось меня до универа, папа всегда так делал, когда ехал в офис, ты ведь туда собираешься?

— Да. Но вроде ты освобождена от занятий на некоторое время, если меня правильно проинформировали.

— Есть такое, но я подумала, что лучше не пропускать занятия, через две недели зачетная сессия, потом экзамены, да учеба отвлекает от грустных мыслей.

— Это правильно, а как ты обратно попадешь домой? Такси?

— Попрошу подружек или парней подбросить.

— Не забывай, что у тебя в гараже стоит «Порше» с нулевым пробегом, — Эмин открывает дверь, жестом руки приглашает выйти первой. Я кивком его благодарю, по поводу своей машине молчу, у меня сейчас идет какое-то отторжение этого автомобиля, будто это он виноват в смерти родителей.

Гена улыбается мне, но посмотрев на Эмина, сразу же становится типичным водителем-телохранителем. Мы садимся на задние сиденья, я отворачиваюсь, делая вид, что мне интересно происходящее за окном.

— А если честно, какова причина твоего побега из дома рано утром?

— В смысле? — оборачиваюсь всем корпусом. Эмин не поднимает головы, рассматривает бумаги у себя в руках.

— В прямом. Обычный человек после вчерашнего сидел бы дома, ты же уходишь.

— Может мне не хочется находиться в доме, где я была счастлива?

— Продать? — его глаза внезапно на меня устремляются, я не сразу понимаю, о чем он говорит. Смысл доходит, отрицательно качаю головой. Дом, где я была счастлива, где всегда царила любовь, где хранились семейные ценности и традиции никогда не продам, лучше выставлю «порше».



— Тогда в чем дело? Понимаешь, если я буду знать, что тебя тревожит, я смогу тебе помочь.

— Сегодня должен приехать сын тети Зины, Паша, она нацелена нас с ним свести, а я его не очень люблю, — честно признаюсь, наблюдая за реакцией Эмина. Можно было не утруждаться, он даже бровь не приподнял.

— Она пытается о тебе позаботиться, что в этом плохого?

— Позаботиться? — не кричу, но видимо слишком громко воскликнула, Эмин обеспокоенно на меня покосился. Беру себя в руки. — Знаешь, если выбирать между Булатом и Пашей, то я лучше за Булата выйду замуж, раз ты свою кандидатуру не предлагаешь!

— Откровенно говоря, Булат тоже не самый лучший кандидат, еще варианты есть?

— Нет. Я ни с кем не встречалась, так ходила на свидания, но без обязательств.

— Хорошо, — складывает бумаги в папку, прячет ее в портфель. — Я буду с тобою честен, Стелла, твой отец все состояние оставил тебе, назначив меня доверительным лицом, пока тебе не исполнится двадцать пять лет. Даже если ты выйдешь замуж завтра-послезавтра иль через пару лет, ни твой муж, ни ты сама ничего из наследства не получат.

— Папа не мог так поступить…

— Конечно, нет, всегда в каждом договоре есть лазейка, просто он хотел тебя обезопасить от искателей легких денег.

— И какая лазейка?