Его звезда

Прикрываю глаза. Надо просто признаться самой себе, что Эмин никогда не будет моим. Я никогда не стану для него самой важной и необходимой. Ради меня он не сорвется из Грозного, сделав один звонок. Второй женой не хочу и не буду, у меня в голове не укладывается, как его можно делить с Аминой. И если она к этому готова, нормально смотрит на такие вещи, то я не готова ждать своего дня, когда Эмин придет ко мне.

— Стелла Станиславовна, с вами все в порядке? — вздрагивают и некоторое время пытаюсь понять, что у меня спрашивает Гена.

— Да, все нормально, — прячу прохладные ладони между коленями, вновь смотрю в окно.

Я не знаю, как буду дальше жить. Не знаю… Теперь рвать все, что нас связывает, не видеться, не созваниваться, не думать. Иначе я могу сорваться, опуститься ниже своего достоинства и умолять его не оставлять меня. Вымаливать возможность любить, соглашусь на любые его условия, лишь бы быть рядом. Но это…это не то, о чем я мечтаю в жизни. Вытираю слезы на щеках. Нет. Раз он выбрал семью, жену, сына, значит мне в его жизни нет места, а ждать, когда он соизволит приехать, так можно всю жизнь прождать.

— Мы приехали, — машина останавливается, я смотрю в сторону входа на кладбище и не спешу покидать салон автомобиля.

— Мне пойти с вами?

— Нет, спасибо. Мне надо побыть одной, — открываю дверку и выхожу, Гена тоже выходит следом. Он достает из багажника большой букет красных роз, осторожно передает мне.

— Вы уверены, что я вам не нужен?

— Точно. Я позвоню, — отворачиваюсь от внимательного взгляда водителя, иду к воротам.

На кладбище своя атмосфера. Тишина, нарушаема отдаленным гулом города. Я довольно быстро нахожу могилу родителей. Замираю перед памятником. Один на двоих, даже тут они вместе. Прикусываю губу. Я всегда думала, что у меня будет так же, как у родителей. Я встречу любимого человека и умру с ним в один день. Запрокидываю голову, смотрю сквозь слезы на голубое небо без единого облака.

— Здравствуйте, мама, папа! — иду к гранитной вазе, которая стоит с краю возле кованного столика. Кто-то тут заботливо заранее оставил пятилитровую бутылку с водой. Наливаю воду в вазу, ставлю розы, затем присаживаюсь на скамейку.

Возвращаюсь в прошлое. Возвращаюсь туда, где раздается счастливый, беззаботный мой смех. Возвращаюсь, где папа меня маленькую подкидывает до самого неба. Возвращаюсь туда, где мама еще сама выпекает булочки с корицей. Возвращаюсь туда, где мы еще живем в небольшой квартире в спальном районе Москвы, и еще не знаем, что однажды мы перестанем каждый вечер собираться за столом на крохотной кухне. Потом… потом папа станет пропадать на работе, мама превратится в светскую львицу, а я стану той, кого называют золотой молодежью. Сразу же вспомнился Булат, его горящие диким желанием мною обладать. Вспомнила первую встречу с Эмином, когда он на меня толком и не взглянул. Где был тот самый переломный момент, когда он внезапно стал мне интересен, а потом я поняла, что люблю его? Люблю так сильно!!! Люблю его до потери дыхания, как бы не банально это звучит. И рвет эта любовь, переплетается с болью, связывают узлы, которые не развяжешь. Обхватываю голову руками, беззвучно рыдая, упираясь локтями в колени.

— С вами все в порядке? — шарахаюсь в сторону на скамейке от незнакомого голоса, поспешно вытирая лицо, зачесывая волосы назад пальцами. Неподалеку стоит мужчина, с беспокойством на меня поглядывая.

— Да, все хорошо…, наверное, — опять меня накрывает. Эмоции хаотичные, невозможно понять от чего меня сейчас выворачивает, но скорей всего все в совокупности: осознание, что родителей нет. Я и раньше понимала, что они умерли, но именно сейчас, с уходом Эмина, почувствовала себя такой одинокой, покинутой, некому не нужной.

Передо мною появляется бутылка с водой. Растерянно поднимаю глаза. Мужчина оказывается подошел к скамейке. У него грустные серые, располагающие к себе, глаза.

— Спасибо, — беру бутылку и делаю первый глоток. Он присаживается рядом со мною, смотрит на памятник.

— Родители?

— Да, — и где-то рядом мое разбитое сердце. Молчание не тяготит, украдкой рассматриваю мужчину. У него русые волосы, коротко подстриженные, отсутствует какая-либо растительность на лице, губы начинают ныть, сколько раз я терлась об щетину Эмина до раздражения. Приятный на вид человек, у меня не возникает желания избавить от этого общества.

— Тяжело потерять обоих родителей в один день.

— Особенно после дня рождения.

— Погибли? — серые глаза сочувственно на меня смотрят.

— Авария. Я этот день праздновала в ресторане с друзьями, родители были в соседнем зале. Если бы я знала, что это будет последний вечер, я бы не стала проводить последние часы с лицемерными людьми. Я бы посидела с мамой и папой, сказала им, что сильно их люблю, — шмыгаю носом, опять плачу. Суетливо ищу в карманах платок, но незнакомец протягивает мне пачку бумажных платков.