Его звезда

Швыряю подушку в закрытую дверь, падаю на кровать, подтягиваю коленки к груди, натягивая на голову одеяло. Умываюсь слезами, кусаю уголок одеяла, чтобы не закричать от раздирающей внутри боли, от несправедливости этого мира, от поведения этого Умаева! Осколки разбитой иллюзии глубоко вонзаются в мое сердце, настолько глубоко, и вряд ли их можно вытащить. Осколки, которые будут доставлять мне боль при мысли об Эмине.

30 глава

Эмин

Паркуюсь, смотрю на время, вроде успеваю. В Москве с пробками — это жестяк полный. Тут надо за три часа выезжать до аэропорта иль вокзала, если хочешь успеть на свой рейс. В такие моменты я ненавидел столицу, когда нужно срочно ехать, а ты тыркаешься на дороге, как дурак.

Злость пробирает до самых костей, въедается в мозг, как раковая опухоль, пару раз я чуть не въехал кому-то в задницу. Нет, я должен был понимать, что за то, что позволил себе такую роскошь, порыв, как побыть рядом со Стеллой, сделать то, что хотела душа, рано или поздно пришлось бы расплачиваться. Но не сегодня же, блять! Не успел ни съездить с ней на кладбище, ни поговорить, а как же нужен был этот разговор, чтобы сейчас она не сидела дома и не накручивала себя. А ведь накрутит! Сам виноват, нужно было сначала объяснить ей все, что происходит в моей жизни, а потом бросаться в омут с головой, а вышло… вышло то, что сейчас вместо того, чтобы целовать любимые губы, мчусь в аэропорт, перехватывать собственную жену.

Как мне сейчас хотелось добрать до Амины и вставить ей мозги на место, встряхнуть ее хорошенько и напомнить от какой участи я ее спас, женившись. Ведь говорил же, что всему свое время, что надо все продумать на двадцать пять шагов вперед, прежде чем начинать разводиться. Это не просто прийти в ЗАГС, подать заявление и через суд разбежаться в разные стороны. Мы женаты по обычаям и традициям нашего региона, брак заключал мула с молитвами из Корана. И я прекрасно понимал все последствия для Амины этого развода, Асхад бы ее в лучшем случае дома запрет, в худшем… лучше не думать. Друг иногда забывает, что мы живем в прогрессивное время, когда на многое надо смотреть проще и с пониманием. Еще Паша…Чужой ребенок мне ни к чему, но после развода он останется со мною. И что я ему могу дать? Накормить, обуть, обучить — это несложно, но проявить ласку, отцовскую любовь — это выше меня.

Сразу вспоминаю вчерашний разговор со Стеллой, ее вопросы по поводу того, как бы я поступил, будь она моей женой. Начнем с последнего: наши дети бы росли в полноценной семье. Отсюда следует, никогда бы не дал ей развода ни по ее законам, ни по своим. Разлюбит? Что ж, не самый лучший вариант, но моей любви хватит за двоих. Я уже не представляю, как смогу жить без нее, без ее голубых глаз, улыбки. И сейчас еле сдерживался, чтобы не развернуть машину и не вернуться, зная прекрасно, что из-за моего внезапного ухода она плачет. Наше временное расставание не должно было быть таким резким, болезненным, но я лишь предполагал, а высшие силы решили.

В аэропорту толпа встречающих и провожающих, приходится некоторое время поблуждать, прежде чем понять с какой стороны будут выходить пассажиры из самолета, который прилетел из Грозного. Всматриваюсь в толпу, выходящих людей. Амину узнаю почти сразу, едва она появляется с Пашей на руках. Первое, что бросается в глаза — она без платка. Второе — ее лицо, счастливое лицо, когда кого-то увидела в толпе. К ней идет навстречу мужчина, он не меньше ее сияет радостью от встречи, целует поверхностным поцелуем в губы, как соскучившийся по жене муж. Гладит по голове Пашу. Ребенок пару минут жмется к матери, но потом тянется к мужчине. Тот осторожно берет его на руки, прижимает к груди, даже на расстояния видно, как трепетно взрослый человек обнимает малыша, покрывает лицо мальчика быстрыми поцелуями. Я без ревности, без чувства собственника смотрю на этих троих, понимаю, что такого отношения у меня не будет к Паше, за пять месяцев его существования в моей жизни, я от силы его наедине брал пару раз.

Иду к парочке. Амина первая меня замечает, испуганно смотрит за моим приближением, платок на шее поспешно натягивает на голову. Мужчина, заметив ее суетливые движения, оборачивается. Взглянув на Пашу и на него, у меня отпала надобность узнавать его имя. Это был Андрей.

— Кажется, нам пора поговорить, — смотрю спокойно на Андрея, он крепче сжимает Пашу, будто боялся, что я отниму у него ребенка. — Забирай ребенка и иди за мною! — приказываю Амине, она сразу же тянет руки к сыну, но Андрей загораживает ее от меня.

— Она никуда с тобою не поедет!

— Да? Это почему же? По законам она является мне женой.

— А по факту она тебе никто.

— Мы будем разговаривать здесь? — обвожу толпу выразительным взглядом, кое-кто с любопытством на нас косится, люди в форме напрягаются. — Давай без сцен. Ты мне скажешь, куда ехать, я туда со всеми подъеду.