Эгоист

И вдруг он увидел удаляющиеся фигуры мисс Мидлтон и юного Кросджея — так это был не сон! И все же мысль о фантастическом видении, как ни гнал эту мысль разум, снова и снова стучалась в дверь, требуя, чтобы ее впустили. Фатовство было несвойственно Вернону, и он не придал никакого значения тому, что юная девушка так низко над ним склонилась, изучая его лицо во время сна; а ведь она и в самом деле похожа на Горное эхо, только и подумал он. Всякий человек, — мужчина ли, женщина, все равно, — которого застали спящим на открытом воздухе, вызывает к себе любопытство и желание подойти на цыпочках и разглядеть его получше. Известны случаи, когда застигнутого в этом состоянии мужчину подвергали жестокому поцелую; не давая бедняге никаких прав, поцелуй этот лишь томил и терзал его смутным восторгом; рассказывают, что он подчас даже не понимал толком, что же с ним случилось, и так, до конца своих дней, ходил как потерянный. Иное дело — видение; оно ваша личная собственность, вы можете отложить его до времени, а потом на досуге извлечь и любоваться им, сколько захочется, и никто не вправе попрекнуть вас тем, что вы прячете у себя такое сокровище. Оно золотой ключ, открывающий перед вами целые миры неограниченных возможностей. На расстоянии какого-нибудь полушага от действительности оно озаряет ее своим светом, обогащает и смягчает ее. Но, разумеется, предпочитать всю эту фантастику обыкновенным фактам есть первейший признак душевной слабости. Такого рода рассуждением и закончилась коротенькая фантасмагория Вернона. В его характере была некоторая склонность к фантазерству (у кого из нас, людей мало-мальски порядочных, ее нет?), и, зная это за собой, он не давал своей фантазии воли. Сейчас, впрочем, ему не понадобилось гигантских усилий, чтобы ее подавить, страсть в нем покуда дремала, а тщеславия он был лишен почти начисто. Следует помнить к тому же, что это был неутомимый ходок, а быстрая ходьба — лучшее средство избавиться от тумана в голове и всяческих глупостей. Он это испытал не раз.

В конце парка его нагнал юный Кросджей и, пройдя несколько шагов рядом, в тщетном ожидании расспросов со стороны своего наставника, наконец не выдержал.

— Послушайте, мистер Уитфорд, мисс Мидлтон зачем-то вытирает глаза платком, — выпалил он.

— Что же это значит, брат? — спросил Вернон.

— Не знаю. Вдруг взяла и села на землю. То ли дело — мальчишки! Вот смотрите — идет сюда как ни в чем не бывало, а ведь я своими глазами видел, как она схватилась за сердце!

Клара на ходу, в знак протеста, покачала головой.

— Я совершенно здорова, — сказала она, подойдя. — Я так и поняла, для чего Кросджей побежал к вам; бестолковый мальчишка, зачем только он сует нос, куда не надо? Просто я устала и присела на минутку отдохнуть.

Кросджей украдкой покосился на ее веки. Вернон спросил, глядя в сторону:

— Не хотите ли пройтись? Или вы устали?

— Отчего же? Я уже отдохнула.

— Как пойдем — быстро или медленно?

— Как вы, так и я.

Уитфорд зашагал своим широким шагом, заставляя юного Кросджея на каждый свой шаг делать два; Клара же без труда шла вровень с ним, и он мысленно посетовал, что изо всех девушек на свете именно ей предназначено сделаться светской дамой.

— Не бойтесь, я не устану, — сказала она в ответ на его взгляд.

— Вы мне напоминаете маленьких пьемонтских стрелков^{23} в походе.

— Я видела, как они приближались к озеру Комо по дороге из Милана.

— Они могут пройти очень много по ровной местности. Для гор требуется другой шаг.

— Да, я бы не рискнула подыматься в горы вприпляс.

— В горах быстро рассеивается романтическое представление о них.

— Вы хотите сказать, что наши пышные мечты должны уступить место упорству — только тогда достигнешь вершины? Понимаю. Я согласна. Я готова на все — лишь бы подняться!

— Да! Идти вперед, упорно и не спеша, не растрачивая при этом первоначального пыла, — вот и вся наука в любом деле.

— Для тех, у кого в жизни есть цель.

— Она есть у каждого.

— И у того, кто в тюрьме?

— У него — больше, чем у кого бы то ни было.

О, невежда! А жены, вступившие в брак без любви? Какую цель могут ставить себе эти злополучные узницы? Позор и ужас обволакивают их саваном, и сквозь складки этого савана багряным румянцем просвечивают еще более тяжкий позор и ужас.

— Вернемся к вашим горам, мистер Уитфорд, — сказала мисс Мидлтон почти сердито. — Узники жаждут смерти, но вряд ли это можно назвать целью.

— А почему бы узникам не стремиться к свободе?

— При тиране она невозможна.

— Положим, что так. Но ведь и тиран умирает.

— Да, и тогда раскрываются ворота тюрьмы и оттуда выползают скелеты. Но зачем говорить о скелетах, когда можно говорить о горах? Одно упоминание гор для меня животворно!

— Уверяю вас, — начал Вернон с жаром, как бывает, когда человека вдруг прорвет и он делится своим самым заветным, — уверяю вас, я уже давно понял, что в Альпах вы чувствовали бы себя как дома! Вы бы шагали среди них и взбирались на их вершины так же легко, как танцуете.