Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет

…Эта детскость внешняя, она постоянно присутствовала, он постоянно радовался как ребенок, хохотал как ребенок, воспринимал все как ребенок, с широко открытыми глазами. Но с другой стороны, у меня было такое ощущение, что он настолько мудрый, настолько старше себя. В нем одновременно было что-то необыкновенно взрослое. Было впечатление, что это человек с огромным жизненным опытом – так он говорил, так он себя вел.

Из воспоминаний однокурсницы Егора Гайдара Ирины Назаровой (цит. по опубликованным главам из будущей книги К. Рогова о Гайдаре)

В среде психологов существует такая гипотетическая периодизация:

до трех лет ребенок воспринимает,

до шести – воспитывается,

от шести до двенадцати – перевоспитывается,

а от 12-ти до 21-го – 22-х уже занимается самовоспитанием…

То есть продолжает умнеть.

Если, конечно, не теряет из виду эту цель.

1. Литература в школе

Темно-синее утро в заиндевевшей раме

напоминает улицу с горящими фонарями,
ледяную дорожку, перекрестки, сугробы,
толчею в раздевалке в восточном конце Европы.

…что до черной доски, от которой мороз по коже,

так и осталась черной. И сзади тоже.
Дребезжащий звонок серебристый иней
преобразил в кристалл. Насчет параллельных линий
все оказалось правдой…

И. Бродский

Итак, Егор, проведя немало лет за границей – на Кубе и в Югославии – вернулся наконец домой.

Девятый класс он начинает уже в Москве. В 152-й школе – недалеко от так называемых аэропортовских (то есть – близ станции метро «Аэропорт») «писательских» кооперативных домов. Там среди прочих членов Союза писателей жил и Тимур Гайдар со своей семьей.

…В последней четверти в его девятый класс пришли два юноши из разогнанных (не случайно, а из-за слишком хорошего уровня преподавания: выделяться в советской стране не полагалось) московских школ. Они быстро подружились с Егором Гайдаром. О них он напишет впоследствии: «Мои ближайшие друзья – Витя Васильев и Юра Заполь. У нас тесная дружная компания. У каждого есть свои сильные стороны. Виктор, впоследствии российский математик с мировым именем, показал мне, как надо щелкать задачи математических олимпиад. Юра Заполь… тогда поражал меня способностью играть в шахматы “вслепую”».

А Виктор Васильев (сегодня – академик, президент Математического общества), в свою очередь, вспоминает: «Мы все время были вместе, говорили на одном языке, читали примерно одно и то же… Егор, конечно, гораздо больше читал – о чем бы мы ни говорили из литературы, он уже читал и имеет свое мнение. По истории, философии он очень много знал, называл какие-то имена, о которых я ничего не слышал. В то время мое гуманитарное образование было связано, конечно, с ним» (воспоминания В. Васильева в записи К. Рогова; далее – КР; наши беседы с В. Васильевым цитирую безо всяких помет. – М. Ч.).

Класс был покорен преподавателем литературы – Ириной Данииловной Икрамовой. В это время давно уже жена писателя Владимира Войновича, она сохраняла фамилию первого мужа Камиля Икрамова – литератора, после расстрела отца с 14 лет прошедшего сталинские лагеря.

«Моя любимая учительница, – напишет позже Егор Гайдар. – Скучный, казенный курс русской литературы у нее становится живым, ярким».

Она была не только хороша собой, но и удивительно женственна, естественно кокетлива. Но главное – хорошо знала и любила литературу. И хотела во что бы то ни стало не просто донести ее до своих учеников, но заворожить их ею.

Шли 70-е годы – «застой» еще не наступил, но к тому шло. После вторжения в Прагу и замораживания «пражской весны» про нашу собственную Оттепель постарались забыть.

И в то же время…