Егор Гайдар

В этом труде Гайдар обрисовал «пучки возможностей» в развитии страны. Как любой социальный практик, он надеялся на реализацию «положительного» сценария, но вышло наоборот. Егор рассчитывал на то, что книга будет содержать краткосрочный или среднесрочный анализ, а получилось исследование фундаментальной социально-политической динамики, взятие проб грунта неизбывной российской колеи из-под птицы-тройки…

Российская история имеет такое свойство, как эквифинальность. Что это такое? «Движение из любой точки, после любых пируэтов, завершается всё там же – у подножия трона, всё тем же – политико-экономической диктатурой “восточного” государства». Гайдар цитирует ближе к концу книги русского монархиста Василия Шульгина, который в 1920 году обозначил три направления регенерации типичного русского режима – хоть при царях, хоть при большевиках, хоть, добавим мы, при Владимире Путине: восстановление «военного могущества» России; восстановление границ державы до «ее естественных пределов»; подготовка пришествия «самодержца всероссийского».

О, эти так знакомые нам круги…

«Как-то очень быстро, – писал Гайдар, – “всадник бронзовый, летящий” превращается в монументального городничего, а лозунг “Государство превыше всего” трансформируется в мысль “государство – это я”… Государство как частная собственность бюрократии».

Книга «Государство и эволюция» посвящена памяти экономического публициста Василия Селюнина. «Лукавая цифра» Селюнина, написанная вместе с новосибирским экономистом Григорием Ханиным и увидевшая свет в февральском «Новом мире» за 1987 год, стала одним из самых важных текстов об экономике времен перестройки. Из всех десятков и сотен статей «коллективного Сахарова» эта – быть может, одна из важнейших.

В статье Селюнина сообщалось о неслыханных манипуляциях статистикой: национальный доход СССР за 1928–1987 годы вырос не в 90 раз, как следовало из данных ЦСУ, а в 6,9 раза, или в 13 раз меньше.

Пятый номер «Нового мира» за 1988 год – это его статья «Истоки». Селюнин, сам деревенский человек, из-под Вятки, показал, как советская власть корежила и калечила в человеке все живое. И как, по сути, уничтожала экономику. Селюнин был среди тех демократов-интеллектуалов и шестидесятников, кто жестко и последовательно поддерживал Ельцина и Гайдара, в том числе в самые горячие дни октября 1993 года. Миллионы людей, о чем теперь все забыли, читали эту статью, как Евангелие. «Кому не с кем было оставить “робенков” дома, усадили их на свежую солому около гумна – всё же под призором. По-вятски таких звали сидунами: им лет по пять, а еще не ходят. Ножки тонкие, головы большие, животы пухлые – рахитики, словом. И вот вижу, проворно ползут они к молотилке, горстями пихают в рот зерно. А этого нельзя – набухнет зерно и порвет кишки. Такие вот они у меня, истоки», – вспоминал Селюнин свое детство.

Он скончался как раз тогда, когда Гайдар писал книгу, в конце августа 1994-го.

На обширном историческом фоне Гайдар в «Государстве и эволюции» разворачивает картину стран, где власть означает собственность, а собственность – власть. Описывая Древний мир и Средневековье, Егор рисовал картину постсоветской России, причем, скорее, России будущего, чья система власти устоялась ближе к нулевым годам. «Потеряешь должность – отнимут состояние. Собственность – вечная добыча власти. А власть вечно занята добыванием для себя собственности, в основном за счет передела уже имеющейся… Собственность в определенном смысле есть лишь атрибут власти. Получив власть, спешат захватит эквивалентную чину собственность».

То, что Гайдар называл «западной мутацией» системы «власть=собственность» – это постепенное отделение власти от собственности, создание иных, чем близость к власти, источников богатства. Для возникновения этих источников и нового независимого социального слоя нужно не сильное, а слабое государство. «Если государство, и только государство, делает собственность легитимной… рынка не будет. Если легитимность собственности не зависит от государства, если она первична по отношению к государству, то тогда само государство будет работать на рынок, станет его инструментом».

Самое главное: общество опережало в своем развитии государство, и тогда «национальные государства вызревали из общества, а не надстраивались над ним, как гигантский идол».

«Пока не сломана традиция восточного государства, невозможно говорить о невмешательстве. Не “вмешательство”, а полное подавление – вот на что запрограммировано государство такого типа».

Под восточным государством Гайдар понимал классический (почти марксистский) тип «азиатского способа производства» – при полном преобладании государства над частными собственниками. Такую систему Гайдар называл «государственно-олигархическим капитализмом».