Егор Гайдар

Интересно посмотреть, кстати, где собирались люди насладиться новым языком «коллективного Сахарова» или, например, послушать «концерты экономистов». Что это были за аудитории?

Аудитории, в общем, привычные для Москвы. Например, Политехнический музей, большой зал лектория с его удивительной округлой геометрией, прославленной в фильме Хуциева «Мне двадцать лет». Просторная аудитория Центрального дома литераторов, где проходили и официальные собрания творческого союза, и выступления поэтов и писателей (Евтушенко, Вознесенского, Рождественского, Ваншенкина, Окуджавы, Самойлова, Слуцкого).

Были огромные актовые залы крупных НИИ, в которых время от времени выступали популярные барды, писатели-фантасты, журналисты. Были заводские дома культуры.

Почему это стало возможным?

«Коллективный Сахаров», который, по идее, должен был лишь обозначить мягкий и плавный переход к новому советскому языку, обозначить расширение границ и рамок, вдруг стал бурно развиваться и плодиться почкованием.

Теперь любой уважающий себя кандидат наук искал возможность выступить со смелой статьей в периодической печати, организовать «общественную трибуну», включиться в «широкое обсуждение». Где? Да где угодно.

И здесь нет ни тени иронии – поворот общественного сознания, который осторожно предполагал Горбачев, оказался куда круче и быстрее, чем его самые смелые прогнозы. Он оказался слишком запоздалым, с одной стороны, и слишком долгожданным – с другой – этот новый поворот. Он обрушился на страну, как огромная снежная лавина. Стоило прозвучать острому слову с трибун партконференции 1988 года – и через год Съезда народных депутатов, стоило Яковлеву, Коротичу и Фролову напечатать в своих изданиях первые свежие статьи – как политические клубы, общественные движения, «народные фронты» посыпались и в столицах, и в провинции словно из рога изобилия. Люди жадно припали к этому новому языку перестройки и начали бурно его осваивать.

«Я, например, в середине 80-х годов руководил киноклубом Академии наук, неформально, – вспоминал в интервью Олег Румянцев, позднее народный депутат РСФСР, один из авторов российской конституции. – Абсолютно запретные вещи получал у моих друзей в посольстве Венгрии, фильмы, например Анджея Вайды: “Человек из мрамора”, “Человек из железа”, которые были запрещены к показу. На венгерском языке. И стоя с микрофоном, переводил их онлайн вживую. До этого рассказывал о режиссере, о фильме, потом у нас была дискуссия. Это был политический клуб с невероятной популярностью. Это просто как пример того, что в застойные годы возможны были самые различные инициативы. Эти инициативы были немногочисленные. Когда Михаил Сергеевич Горбачев попытался вдохнуть жизнь в советскую систему, мы ответили движением снизу. Так был создан клуб “Перестройка”. Нас было несколько друзей активистов: Глеб Павловский, Игорь Минтусов, Кирилл Юдков, Павел Кудюкин, Андрей Фадин и другие. И я с удовольствием принял участие в его создании. И как молодому и энергичному лидеру мне предложили стать председателем этого клуба. Надо сказать, что клуб “Перестройка” был, наверное, самой интеллектуальной частью неформального движения, потому что были в нем самые различные протопартии какие-то, анархо-синдикалисты, социалисты, другие клубы и организации, но наш клуб – он был клубом дискуссионным.

Мы собирались то в Институте экономики мировой и социалистической системы у академика Богомолова, то в ЦЭМИ у метро “Профсоюзная”… И люди собирались, общались, и постепенно из этого общения мы сделали семинар модели социализма, который я вел. И родилась идея создания социал-демократической партии, так что следующим шагом было создание социал-демократической ассоциации, союза, на съезде в Таллине, а потом уже Социал-демократическая партия России».

«Клуб “Перестройка” образуется в рамках Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ), – пишет французский исследователь перестройки Кароль Сигман, – в марте 1987 года. Изначальное намерение организаторов круглого стола было двояким: создать своего рода think tank (мозговой̆ центр) среди экономистов и юристов, поддерживающих реформаторов во власти, и при этом выйти за рамки чисто научных дебатов, чтобы создать клуб общегородского масштаба. После круглого стола Е. Гайдар, тогда руководитель экономического отдела теоретического журнала ЦК КПСС “Коммунист”, предлагает создать “комитеты защиты Перестройки”, чтобы дать отпор консерваторам, которые, по его оценке, “снова объединяют свои силы”».

Кстати, само это место – ЦЭМИ – было Гайдару хорошо знакомо.