Эй, Микки! (СИ)

Он не хочет всё портить, но поцелуем же и не испортить, да? Не с Йеном, во всяком случае.

Тот ненадолго зависает, и Микки уже почти пугается, чувствуя себя странно беззащитным. Галлагер ему только что сосал, сковав по рукам и ногам, а беззащитным Микки чувствует себя сейчас. Ну не ебанутый?

Он дышит часто, прерывисто, когда галлагерские пальцы оказываются внутри, а потом хватает Йена за плечи и быстро перекатывается, подминая его под себя. Тот теряется на секунду, но растерянность почти тут же сменяется интересом, и он по-хозяйски укладывает руки Микки на бёдра и слегка улыбается. Одобрительно улыбается. Ещё бы ему не одобрить. Микки немного наклоняется, опираясь руками в матрас у плеч Йена, трётся своим членом о его и зарывается лицом в сгиб шеи, чтобы не видеть глаза. Он не хочет, потому что взгляд у Йена очень понимающий и будто смиренный, и прежний Микки бы уже разъебал за одно только это. Но этот Микки – не может. Этот Микки целует шею, прижимается губами к бьющейся вене и прогибается в пояснице, когда Йен оглаживает его задницу.

— Мик…

— Молчи, – предостерегает Микки и в смутном желании отомстить непонятно за что чуть прикусывает плечо.

Стон Йена вибрацией отдаётся в груди.

Микки трётся об него задом, отстраняется и обхватывает ладонью оба члена, заставляя дыхание Йена сбиться. Что угодно, лишь бы не это выражение лица. Он выдавливает на ладонь смазку, проходится ещё несколько раз по всей длине, пока Йен массирует пальцами вход, а потом, придерживая член рукой, начинает на него насаживаться. Сбивается, когда рука Галлагера ложится поверх его, но длинно выдыхает и опускается до конца и делает пару движений.

— Охуенный, – восхищённо проговаривает Йен, и Микки понять никак не может, что сегодня не так, почему он так много говорит, почему он хвалит, зачем? Он впивается ногтями Йену в грудь, чувствуя под ладонями твёрдые соски, и двигается немного быстрее.

Восхищение быстро сменяется похотью, и так лучше. Так намного лучше, правда. Когда Йен крепко сжимает пальцы чуть выше коленей, а потом скользит руками назад и, не давая Микки опуститься – на руках бугрятся мышцы, – принимается вдалбливаться в него сам. Размашисто, насколько позволяет матрас, ударяя правильно и как надо. Микки запрокидывает голову и наклоняется немного вперёд, опирается на Йена, чтобы тому было легче, и закусывает губу чуть ли не до крови, только бы не стонать.

Сегодня слишком хорошо.

Сегодня и правда по-другому.

Сегодня это будто что-то значит. И чем ярче он это понимает, тем ожесточённее насаживается на Галлагера, почти до боли, до ярких вспышек перед глазами. Йен пытается его удержать, замедлить, но Микки не поддаётся, и тот в какой-то момент не сдерживается и опрокидывает его на матрас, опять меняя их местами.

— Будет, как я сказал, – выделяя местоимение, хрипло говорит Йен, целует Микки в висок и меняет темп.

Блядь, он уничтожает его, просто уничтожает. Ритмичными, но мягкими толчками, своей какой-то нежностью, от которой Микки сносит башню, и это так сильно бесит! Йен уже даже не кусается и не оставляет засосов, под его поцелуями Микки стискивает зубы и думает только о том, что лучше ещё не было.

Никогда.

Ни разу Микки не было лучше.

Ни единого ебучего раза.

Он захлёбывается эмоциями, а грудь разрывает что-то незнакомое, чего он боится и что никак не может затолкать обратно. Не тогда, когда сквозь дыхание Йена прорываются стоны, а движения наконец становятся рваными, почти беспорядочными. Микки бы хватило и этого, но когда Йен обхватывает его член и так же рвано проводит рукой, его сбивает совсем.

Этот оргазм и вполовину не такой сильный, как после минета, но он всё равно второй за короткий промежуток времени, а напротив – лицо Йена, которого явно накрыло с головой. Он падает на Микки, придавливает его к кровати липким телом и часто дышит. И Микки тяжело, почти нечем дышать самому, но Йена он не спихивает, потому что… А хер знает.

— А знаешь, – начинает Галлагер несколько минут спустя, скатываясь с него, но всё равно касаясь плечом, – любопытно.

— Что тебе любопытно после оргазма, блядь? – вздыхает Микки и, лениво открыв глаза, поворачивает голову набок. – Почему тебе неинтересно поспать?

— Потому что я проснулся в шесть вечера, – язвительно отвечает Йен, – а сейчас уже второй час ночи, так что… – Тут он настолько сильно округляет глаза, что Микки кажется, будто остаток ночи они с Галлагером проведут, выискивая их по спальне. – Уже понедельник!

— И? – прищуривается Микки.

— Ты говорил, что ненавидишь минет по понедельникам! – подозрительно оживляется тот и даже садится на кровати. – Достижение разблокировано!

— Галлагер…

— Нет-нет, – кривится в ответ он, – память у меня хорошая.

— Даже слишком.

— Не жалею об этом, – широко улыбается он.

Микки бы злиться, но он вместо этого смеётся. Искренне смеётся, пытаясь не думать о том, когда произошёл этот переход, когда галлагерские заёбы перестали бесить. Этот правда не бесит. Даже, может, чем-то нравится, но Йену об этом знать не обязательно.

Как и о том, что мысленно он уже слишком давно чаще Йен, чем Галлагер.