Эйдолон

Он рухнул на пол с пронзительным криком. Нож вылетел из руки и покатился по полу. Ильдико не остановилась. Она развернулась, качнулась в сторону и обрушила шест на голову убийцы, ударив в висок. Последовал тошнотворный треск. Ильдико нанесла второй удар. Смешанная со страхом ярость заволокла глаза красной пеленой, из ее рта раздался звериный рык. Она занесла стержень для третьего удара, но замерла, когда кто-то сзади схватил импровизированное оружие. Ильдико развернулась, сжимая в руках окровавленный стержень, и уставилась широко раскрытыми глазами на запыхавшуюся Анхусет. Ильдико взвизгнула и попыталась вырвать шест, пока каи не зарычала на нее:

– Ильдико, остановись!

Она замерла, испуганно возвращаясь в реальность. Она отчаянно огляделась в поисках няни и увидела, как та забилась в угол, прижимая к себе вопящую малютку.

– Ты в порядке, Ими? – прохрипела Ильдико. Няня кивнула, ее глаза были огромными как блюдца.

– Отпусти, херцегеши.

Ильдико снова перевела взор на Анхусет и обнаружила, что они обе по-прежнему сжимают стержень для ставней. Комнату заполонила толпа, в основном солдаты с обнаженными мечами.

Анхусет могла бы легко вырвать импровизированное оружие у нее из рук, но не стала этого делать. Спокойная и настороженная воительница ждала с суровым видом, пока Ильдико не ослабила хватку и не сунула дрожащие руки под мышки, обнимая себя.

– Он мертв? – прошептала она.

Анхусет обошла ее, не выпуская стержня из рук. Воцарилось короткое молчание.

– Колено раздроблено, череп проломлен. Можно с уверенностью констатировать, что он мертв.

Ильдико медленно повернулась и пожалела об этом. Каи растянулся на полу, согнув ногу под странным углом. Осколки костей и мозга усеивали его щеки. Кровь собралась под ухом и вытекла изо рта.

Ильдико бросилась к умывальнику и быстро вывернула в тазик остатки ужина.

– Он пытался убить королеву-регента, – сказала она, прополоскав рот чашкой воды, которую ей кто-то протянул, и застонала от промаха. Несмотря на предупреждение не раскрывать личность малышки, она сама, можно сказать, прокричала об этом с крыши.

– Нет смысла беспокоиться. – Ей не стало лучше от сухого ответа Анхусет. – Если он явился убить ее, то секрет уже раскрыт. – Голос стал резче. – Кто-нибудь, закройте ставни, пока я окончательно не ослепла, – огрызнулась она. – И уберите отсюда этот мешок с конским навозом. Выясните, кто с ним знаком, и приведите их ко мне.

Ильдико пожалела тех, кто мог пострадать в ходе допроса ша-Анхусет. Воительница приказала Ильдико сесть на один из стульев у очага и послала потрясенную Синуэ на кухню за вином для своей хозяйки и няни, которая была на грани обморока.

– Не хочешь сходить в другую комнату, пока здесь все уберут? – Анхусет большим пальцем показала на мертвого каи.

Стараясь не смотреть в ту сторону, Ильдико покачала головой. Ее ногти впились в ладони, оставляя следы в форме полумесяцев. Ильдико расслабила руки, подошла к одному из стульев у камина и повернулась так, чтобы не видеть кровавую картину. Она села, удерживая ускользающие нити достоинства, хотя шок, точно мокрый лен, разрывал душу в клочья.

– Нет, – сказала она ровным голосом. – Это моя комната. Я не позволю, чтобы меня выгнал какой-то ублюдок-детоубийца. Или его призрак. Просто убедись, что пятно быстро и тщательно вывели.

Она отыскала глазами ребенка и стоящую рядом Ими. Няня напевала малютке, и вопли маленькой королевы перешли в тихую икоту и сопение. Ильдико жестом велела поднести к ней дитя.

– Ты можешь уйти, если хочешь, Ими. Просто позови ко мне Киргипу.

– Я бы хотела остаться, если не возражаете, миледи, – мягко ответила Ими и передала подопечную Ильдико.

Маленькая каи и гаури долго смотрели друг на друга, и Ильдико стало интересно, что видит малышка, когда смотрит в лицо, столь отличное от лиц ее сородичей. Она погладила крошечную головку, чувствуя, как мягкие волосы щекочут пальцы. Маленькая королева заворковала и выпустила пузырек слюны между поджатыми губами. Маленький кулачок взмахнул в воздухе. Другой раскрылся, чтобы схватить протянутый палец Ильдико.

– Вся Саггара будет гудеть от разговоров о тебе, малышка, – сказала Ильдико. Она взглянула на Анхусет, которая наблюдала за ними обеими с другого кресла. – Тебе придется приставить охранника к Киргипе, по крайней мере до тех пор, пока не утихнет ажиотаж из-за внезапно появившегося ребенка Харкуфа. В противном случае ее доведут до безумия бесконечными расспросами.

– Я назначу Некоса. Они с Киргипой – друзья, и как бывший дворцовый стражник он справится с чрезмерно настойчивыми любопытными с нужной долей… убеждения.

Ильдико легонько провела пальцами по пухлому детскому тельцу, что было гораздо приятнее, чем вспоминать вид мертвого каи на полу спальни.

– Он убил охранников? Я звала их, но никто не пришел.

– Да, – подтвердила Анхусет. – У обоих перерезаны глотки. Они были хорошими солдатами. Кто-то узнал, кто сегодня на дежурстве. Нужное количество порошка из грезацветов в бокале вина не усыпит, но замедлит. Притупит чувства. К опоенному легко подкрасться и одолеть.