Эйдолон

Она насладится одиночеством, прежде чем предстать перед сеймом, чтобы ответить на множество вопросов и, вероятно, на столько же обвинений в том, что она скрывала личность королевы-регента из личных гнусных побуждений.

Ильдико надевала туфли, когда отчаянный стук в дверь заставил их с Синуэ обменяться настороженными взглядами.

– Херцегеши, сюда, скорее!

– О боги, – прошептала Ильдико. – Дитя.

Она бросилась к двери и рывком распахнула ее. По другую сторону стояла стражница. Ее глаза сияли, как два фонаря в темном коридоре.

– Где королева?! – рявкнула Ильдико.

Каи попятилась, растерянно нахмурив брови.

– С няней и охраной, ваше высочество. – Она кивком головы указала в сторону лестницы. – Ша-Анхусет послала меня за вами. Всадники с армией приближаются к редуту. Разведчики говорят, это херцег и остальные призрачные короли.

Она едва успела отойти в сторону, как Ильдико побежала по коридору к лестнице, а Синуэ крикнула ей вслед:

– Ваше высочество, туфли!

Ильдико проигнорировала горничную.

«К демонам».

Выскочив на грязный двор, она вмиг уничтожит обувь, но отказалась тратить драгоценное время на переодевание.

Впервые с тех пор, как Ильдико переехала жить в Саггару, двор был пуст, если не считать повозок и вырвавшихся из загона свиней. Все собрались на равнине за воротами. Каи, которую послала Анхусет, коснулась локтя Ильдико, проведя херцегеши сквозь толпу. Многие кланялись, когда она проходила мимо, некоторые восхищенно шептали:

– Ильдико, херцегеши.

Молва о ее схватке с каи, замыслившим детоубийство, распространилась среди народа.

Она нашла Анхусет с Мертоком в первых рядах. Киргипа стояла рядом с королевой-регентом на руках в окружении охранников. Ильдико успокоилась. Дитя в безопасности.

Анхусет указала на линию, окаймляющую горизонт, более темную, чем спускающиеся сумерки.

– Бришен и усопшие, – сказала она.

Ильдико посмотрела в ту сторону, куда указала каи, но не смогла разглядеть ничего, кроме темной линии. Она прислушалась к отдаленному стуку копыт и маршу солдат, но услышала лишь болтовню собравшихся зевак.

Темная линия разлилась по равнине, распространяясь, как туманный прилив, по мере приближения к Саггаре. Вскоре вся равнина, залитая звездным светом, почернела. Некоторые каи вознесли молитвы своим богам, в то время как другие принялись гадать, есть ли рядом с херцегом и королями их близкие.

Туманные силуэты клубились в облачных глубинах, смутные очертания людей с постоянно меняющимися лицами и блуждающими огоньками в глазах. По спине и рукам Ильдико пробежал озноб. Мертвецы, каи и люди, покрывали дремлющий ковер травы клокочущим саваном. Тишина. Призраки наблюдали, как живые каи смотрят на них.

Они остановились, словно ожидая команды, и вскоре с флангов появились всадники, по двое с каждой стороны. Они выехали вперед, восседая на вухани. Один из них направился к каи. Ильдико тихо всхлипнула при виде мужа в сломанных, изрезанных доспехах.

Она отошла от Анхусет и встала на открытом пространстве между живыми и мертвыми. Бришен спешился и направился к ней. Он остановился на расстоянии вытянутой руки и снял шлем. Вздохи наполнили холодный ночной воздух. Каи впервые узрели короля призраков.

Даже Ильдико, ставшая свидетельницей превращения Бришена в Саруна Тор, крепко уперлась ногами в землю, чтобы не отпрянуть. Лицо мужа не изменилось. Он держался с той же грацией и силой. Только глаз, который смотрел на нее и свой народ, был не золотым, а пронизанным молниями небесно-голубым. Бришен смотрел сквозь, а не на них. Его меч светился тем же потусторонним сиянием, что и глаз. Тень льнула к нему, словно он не только носил тьму, но и порождал ее. Она заостряла черты лица, придавая тонким костям призрачную изможденность.

Ильдико моргнула, и он снова стал Бришеном, лидером, любящим мужем и другом. Она смяла тунику в кулаке, чтобы удержаться от попытки прикоснуться к нему. Ни живой, ни мертвый, он мерцал перед ней, как магнит, к которому ее всегда будет тянуть.

Ильдико понятия не имела, почему Бришен вернулся в Саггару вместе с мертвецами, но возблагодарила всех богов, что он здесь.

– Принц ночи, – сказала она и протянула руку, чтобы погладить воздух перед ним. – С возвращением.

Жесткая поза немного ослабла, и он наклонился к ней. Страстное желание пульсировало в каждом изгибе его мышц, покрытых кожей и кольчугой. На губах играла улыбка.

– Солнечная дева, – сказал он, и в этом ласковом обращении звучало поклонение любимому божеству. – Я скучал по тебе.

Он был так близко, на расстоянии вздоха от ее пальцев, смертельно опасный для живого. И все же руки Ильдико покалывало от искушения схватить его, убедиться, что он настоящий и невредимый, даже в этом нечестивом воплощении.

Вместо этого она задала вопрос, который вертелся на языке у каждого каи:

– Галлу больше нет?

Его призрачный взгляд снова окинул толпу.

– Они ушли, – ответил он.