Эйфелева Башня. Гюстав Эйфель и Томас Эдисон на всемирной выставке в Париже

В 8.00 утра в пятницу 2 августа все, кто работал на Эйфелевой башне, находились в состоянии напряженного ожидания: когда Насир ад-Дин, Его Величество Персидский шах, Царь царей, прибудет, чтобы подняться на башню? Репортеры «Фигаро», дамы, торгующие безделушками и сигарами, официанты, лифтеры – все в своих лучших воскресных нарядах и украшенные букетами цветов и медалями – столпились у перил платформы, чтобы посмотреть на мост Иена, чтобы мельком увидеть императорское ландо и его почетный караул драгун. После двухнедельного зимнего дождя несколькими днями ранее милосердно выглянуло солнце, и это было самое ясное летнее утро.

К одиннадцати часам люди из «Фигаро», понимая, что делегация опаздывает, позвонили в офис башни, жалобно спрашивая: «Он придет?» Внизу, на ярмарочной площади, они увидели только толпу зевак и колышущееся море женских цветных зонтиков, развернутых для защиты светлой кожи. К полудню на башню опустилась пелена разочарования: его величество шах, несмотря на официальное предварительное уведомление, не собирался приезжать.

Два дня назад, в середине дня, шестидесятилетний шах, чья королевская династия происходила от Дария Великого[30], совершил свой первый неофициальный визит на Выставку. Несмотря на невысокий рост, он был поразительной личностью с темными усами, высокой каракулевой феской и яркой униформой, украшенной очень крупными драгоценными камнями. «Его величество, – сообщал Парижский вестник, – немедленно отправился на Эйфелеву башню, но, поднявшись на несколько ступенек, ведущих к лифтам, отказался от своего намерения подниматься выше».

Шах быстро восстановил хладнокровие и приступил к другим соблазнам ярмарки. Во время двух предыдущих государственных визитов восточная экстравагантность шаха стала легендой, и теперь, когда он прогуливался по ярмарке, радуя сердца продавцов. Его тянуло к выставке огранки алмазов в Антверпене, где он пополнил свою коллекцию королевских драгоценностей, купив большой черный бриллиант за 32 000 франков (6400 долларов). Затем «на протяжении всего своего путешествия шах делал многочисленные покупки в разных киосках, мимо которых проходил, к большому удовлетворению владельцев киосков».

Его первый визит на ярмарку завершился тем, что кавалькада экипажей[31] шаха, возглавляемая скачущими драгунами, пересекла Сену по мосту Альма, направляясь к 43-й улице Коперника, роскошному особняку в большом парке, окруженном стеной. Принадлежащий Французской республике особняк был свежевыкрашен, позолочен и богато обставлен антиквариатом времен правления Людовика XV и Людовика XVI. Шах занимал весь второй этаж, и с частного итальянского балкона своей спальни он мог видеть ту самую Эйфелеву башню, на которую до сих пор отказывался подниматься.

На этой самой демократической и республиканской из мировых ярмарок французское правительство наслаждалось визитом каждого члена королевской семьи, как и Гюстав Эйфель. Конечно, высоко над Парижем, на своей башне, Эйфель не находил ни одного набора восходителей, столь политически удовлетворяющего, как иностранная знать. Первыми пришли принц и принцесса Уэльские, пренебрегая выраженным желанием королевы Виктории, чтобы ее правительство бойкотировало ярмарку. В последующие недели он имел удовольствие приветствовать в своей республиканской башне бывшую королеву Испании Изабеллу II, чье плохое правление привело к ее изгнанию в 1868 году, за которым вскоре последовало ее отречение. Теперь она долгое время жила в Париже и была отъявленной распутницей. В течение лета взошли и другие члены королевской семьи: герцог Эдинбургский, адмирал британского флота; будущий русский царь Николай II и Тевфик-паша, египетский хедив. 22 июля принц Китияхара, наследник престола Сиама, и его младшие братья Правита Чира и Раби были доставлены в сопровождении членов Сиамской миссии. Уже на следующий день греческий король Георг посетил его, не обращая внимания на сильный ливень, мешавший обзору. Поскольку его королева была царской принцессой, он решил поужинать в русском ресторане.

Самым экзотическим королевским гостем Эйфеля был мусульманский король Сенегала Дина Салифу, который присутствовал со своей свитой и оркестром из четырех человек, исполнявших фоновую музыку на струнных инструментах и ксилофоне. В последний день июля Эйфель совершил патриотический переворот, поскольку с ним на вершине башни был не кто иной, как посол Германии, правительство и частные предприятия которого демонстративно бойкотировали ярмарку.

В тот самый день, когда шах сбежал, король Салифу поднялся на башню со своей королевой и их свитой для своего второго визита. По этому случаю король и королева привезли с собой восемь молодых принцев, – все они хорошо говорили по-французски, отмечает «Фигаро» de la Tour, – которые были доверены сенегальскому королю для поездки во Францию. Его собственный сын, принц Ибрагим, вскоре отправится в Алжир, чтобы поступить там в лицей. Королевские музыканты снова заиграли на своих инструментах на вершине башни, когда «Фигаро» отправилась в печать.