Эйфория

Женщина, сидевшая в кресле напротив него, была откровенно непривлекательной. Бенедикт никогда не стремился работать исключительно с красавицами, более того, как раз признанных красоток он всегда старался избегать – как правило, после первого знакомства выяснялось, что за пределами банального восхищения с ними сложно было найти общий язык. Но здесь было нечто другое. Хэрри Фишберн – фотомодель, которую Тони после долгого спора почти навязал ему в клиентки, уговорив хотя бы провести с ней собеседование, обладала внешностью изысканной дорогой вещи – не куклы, нет. Если бы Бенедикта попросили найти образ, которым лучше всего можно было бы описать эту женщину, он бы назвал… зонтик. Классический стильный зонтик из китайского шелка, светлый, однотонный, с пологим куполом и длинной ручкой. Идеально подходящий для тех, кто ценит сдержанную простоту.

Бенедикт ценил сдержанную простоту. Он не очень любил сталкиваться с женщинами, похожими на дорогие зонтики. С другой стороны, ее появление здесь было результатом не только настойчивости Тони, но, в некоторой степени, и его собственного любопытства. Ее досье на первый взгляд было совершенно безликим, но только не для того, кто умел смотреть. А они с Тони умели.

Анкета и фотографии, прилагавшиеся к ней, были безупречны. Короткое описание ограничений и сексуальных потребностей – тоже. Хэрри следовала инструкциям, изложенным на сайте настолько точно, насколько им вообще можно было следовать.

И как раз это заставило Бенедикта приглядеться к ней повнимательней. Слишком эффектная девушка и слишком правильная анкета. Да еще рассказ друга о том, как она лихо расправляется со своими любовниками – Бенедикт невольно спросил себя, ищет ли она возможности не бросать их так быстро или же хочет перестать корить себя за медлительность. Он слушал, как она, медленно и обстоятельно, подробно останавливаясь на всех деталях, рассказывает о сексуальной несостоятельности очередного своего ухажера, и его не покидало странное ощущение, что все это она делает с одной-единственной целью: отбить у него всякое желание заниматься с ней сексом в принципе. Неясно только одно – зачем тогда было приходить сюда. Он уже собирался вежливо прервать ее и деликатно выпроводить, сославшись на занятость, когда острая волна гнева и злости, смешанные с желанием остановить ее парой резких слов и завершить очередной путаный монолог, задрав ей юбку и оперев прямо здесь о стол или подоконник, заставили его изменить свое решение. Он чуть прищурился и выпрямился в кресле.

Теперь он заново оценил и деловой костюм, который смотрелся на ней не хуже, чем на других женщинах иной раз выглядит вечернее платье, и легкий, нарочито скупо наложенный макияж, и собранные на затылке густые каштановые волосы, и полное отсутствие кокетства, которое в сочетании с дерзким взглядом и спокойной речью действовало, как удар бича.

Эта девушка была не просто его клиенткой. Ей требовалась помощь, и уже давно. И, поскольку выяснить, что именно ее тревожит, у нее самой не представлялось никакой возможности, Бенедикт решил действовать как обычно: то есть, положиться на свое природное чутье.

– Я понял вас, мисс Фишберн, – любезно сказал он, кивая в ответ на ее очередную фразу. – Полагаю, подробности будут лишними – едва ли они добавят новой информации к тому, что вы уже сказали. Я хотел бы узнать вот что, – он знал, что идет на рассчитанную жестокость, но это был единственный способ заставить треснуть эту лакированную ложь, – когда вы перестали испытывать оргазм?

– Я… С чего вы… – она смутилась всего на мгновение, но тут же взяла себя в руки и рассерженно посмотрела на него. – Кто вам сказал, что у меня проблемы с получением сексуальной разрядки?

– Полагаю, проблем с получением сексуальной разрядки у вас нет, – Бенедикт поднял руку и потер лоб, – я полагаю, что у вас есть проблемы с получением оргазма.

Хэрри несколько минут сидела неподвижно.

– Если вы так уверены в том, что я… сексуально неполноценна, – наконец, медленно ответила она, – отчего не заговорили об этом сразу? Это сэкономило бы нам обоим уйму времени.

Бенедикт бросил короткий взгляд на ее руки, – единственное, что ему нравилось в ее внешности – подвижные, тонкие и голодные, – и взял с кофейного столика чашку с чаем.

– Хотите сказать, что, назови я вас сексуально неполноценной, вам было бы легче?

Хэрри вскинулась так резко, что секунду ему казалось, что она сейчас бросится на него с кулаками.

– Какое вы имеете право… – в ярости начала она, но Бенедикт не дал ей договорить.

– Мисс Фишберн, я просто спросил. Вы можете не отвечать, если не хотите.

Он встал и, поставив чашку обратно на столик, отошел к окну.

– Оргазм отличается от разрядки только одной вещью, – тихо сказал он, – вашей заинтересованностью чувствами партнера. Все остальное – просто взаимная мастурбация.

Тишина, пришедшая вслед за его словами, была тягучей, как свежее молоко.

– Почему я…