Эйфория

– Хэрри, – Бенедикт отвернулся от окна и посмотрел на нее. – Спасибо, что пришли. Я сказал все, что хотел. Я буду работать с вами. Увидимся в пятницу в 19.00.

Он коротко улыбнулся и вышел, не оглядываясь, так, словно ее не было в комнате.

***

Едва войдя в комнату, Хэрри направилась к постели и, не сказав ни слова и не потрудившись даже повернуться к своему спутнику лицом, медленно и равнодушно принялась снимать с себя одежду. Платье, бюстгальтер, трусики. Изящные ажурные чулки. Короткое движение рукой, чтобы распустить волосы. Никакого волнения, ничего, что можно было бы принять за напряжение или возбуждение.

Бенедикт молча следил за ней, не делая никаких попыток вмешаться. Дождавшись, пока она разденется полностью и, откинув покрывало, усядется на кровать, он постоял некоторое время в задумчивости, а затем тоже опустился на гладкие простыни, сбросив ботинки и оставшись в одних носках. Хэрри коротко покосилась на него, но ничего не сказала.

Она продолжала сидеть в той же позе, но в ее действиях и выражении глаз не было ожидания или чего-то подобного. Со стороны легко можно было предположить, что она просто играет в какую-то игру, конечной целью которой должно было стать нечто, чему пока Бенедикт не нашел названия.

С минуту они сидели рядом, молча и не пытаясь каким-то образом нарушить образовавшееся между ними странное безмолвное соглашение. Бенедикт улыбнулся слову, пришедшему ему в голову. Так вот, что это за игра. Любопытно. Он медленно повернулся к девушке и спросил после небольшой паузы:

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Она безучастно пожала плечами, будто только того и ждала, и ответила холодным сдержанным голосом:

– То, что ты делаешь обычно, я полагаю. Доставь мне удовольствие.

Бенедикт кивнул.

– Разумеется. Однако для этого я должен знать, что приносит тебе наслаждение, и, в особенности, что означает «обычно» в твоем собственном исполнении.

В комнате снова стало тихо.

– Нет, – наконец, с тем же выражением спокойствия и подчеркнутого безразличия произнесла Хэрри. – Нет.

Бенедикт посмотрел на нее с интересом.

– Почему?

– Потому что ты – хастлер, это твоя задача – знать, что мне нравится, и я не намерена облегчать тебе работу, – с мелькнувшим – на этот раз вполне ощутимым – раздражением в голосе ответила она.

Бенедикт задумался.

– Я – хастлер, – сказал он после нескольких минут абсолютной тишины. – Но, боюсь, о моей работе у тебя несколько превратное представление.

– Какое это имеет… – Хэрри зашевелилась, намереваясь сделать какое-то движение, но Бенедикт прервал ее.

Переместившись на пару сантиметров ближе, он взял одной рукой ее запястье и быстро потянул за него. От неожиданности не успев отстраниться, она упала спиной на кровать, и в следующее мгновение обе ее руки оказались прижаты к постели, а Бенедикт – низко нависающим над ней сверху. Хэрри посмотрела на него расширившимися глазами, в которых впервые за последние несколько минут сверкнуло некое подобие эмоций, и резко дернулась, пытаясь вырваться.

– Не советую этого делать, – спокойно сказал Бенедикт. – Освободиться ты все равно не сможешь, повредить себе – тоже, только впустую потратишь силы.

Хэрри поерзала еще немного, но, вскоре убедившись, что он прав, и избавиться от стальной хватки его рук нет никакой возможности, с досадой затихла.

– А теперь мы поговорим, – тихо сказал Бенедикт, глядя, как она замерла на кровати, шумно выдохнув и прикрыв глаза.

– Не думаю, что нам есть о чем говорить, – чуть слышно процедила Хэрри, но ярость в ее голосе сменилась изумлением, едва она заметила, что Бенедикт улыбается.

– Что? Какого… – она даже не стала продолжать. – Ты…

– Хэрри, – Бенедикт нежно провел большими пальцами по тонкой коже ее запястий, с удовлетворением отметив, как они становятся теплыми от его прикосновений. – Хочу тебя предупредить, что несколько лет назад я вполне успешно занимался йогой, так что в таком положении я могу находиться довольно долго. Поэтому в твоих интересах не откладывать переговоры, – его глаза искрились смехом, хотя голос был холоден как лед.

Хэрри втянула воздух сквозь зубы и свирепо посмотрела на него.

– Хорошо, я слушаю тебя.

– Благодарю, – Бенедикт шутливо склонил голову, не двигаясь и не меняя позы.

Еще с минуту она пристально смотрела ему в глаза, а после с тихим шипением отвернулась.

Бенедикт улыбнулся уголком губ и, помедлив, открыл рот, словно намереваясь что-то сказать, но внезапно передумал. Хэрри лежала, глядя на него с прежней усталой настороженностью. Потянув к себе ее правую руку, Бенедикт положил ее на металлическую пряжку пояса.

– Расстегни.

Она моргнула, но, не сказав ничего, вынула ее из петли и тут же опустила руку.

– Пуговицу.

Еще одно движение, и та же реакция.

– Молнию.

Все повторяется снова.