Эйфория (СИ)

Но само собой, тогда, покуда ему шёл третий десяток, он был молодым человеком. Теперь, в возрасте тридцати трёх, Норман уже миновал период своего расцвета со спешкой человека, не осознающего , что он оставляет позади. Он больше не был ловким и проворным: когда он скинул шелуху своей юности, тот мальчишка превратился в кого-то немного иного, более изнурённого.

Он прекрасно понимал, что в какой-то момент что-то пошло не так. Может быть, это была просто тоска от того, что он становился старше, или от наблюдения за тем, как здоровое тело мало-помалу едва заметно увядает, или из-за того, что он столько раз скрёбся так близко от смерти, что не мог не осознавать свою собственную хрупкую смертность. Может быть, потеря невинности души и наивности — опыт, который каждый тащит на себе в течении долгих средних лет; может быть, это были те самые вещи, из-за которых мир исчерпал свой блеск. Или, возможно, это было что-то ещё.

Всё началось, вдруг ясно осознал агент, с бездушного истощающего голубого в его жизни. Часто говорят, что дождь голубой, но в действительности, Норман знал, он серый и безжалостный. УРС было имитацией голубого: синтетический цветовой обман, состоящий из электромагнитных волн и нанобайтов. А триптокаин был настолько насыщенно кобальтовым, что агент постоянно держал пузырёк надёжно спрятанным в кармане.

Он терял свой путь. Время непрестанно бежало вперёд, и он больше не был изумительным профайлером минувших годов. Истина становилась всё большей загадкой для него: дела, которые он мог раскрыть с лёгкостью несколько лет назад, теперь требовали больше умозатрат, больше времени, больше его самого. Он почти ощущал опустошенность от числа эмоциональных усилий, которые начинала требовать его работа.

Расследование дела Мастера Оригами было предостерегающим сигналом бедствия, распознавание которого он провалил. Это было более двух месяцев назад, с более чем достаточным количеством времени для обдумывания, и всё же он по-прежнему был неспособен увидеть свет. Вполне вероятно, что он даже не мог собраться с духом для того, чтобы задуматься о произошедшем.

Хотя опасности самой по себе было достаточно, безрассудное злоупотребление Джейденом как УРС, так и триптокаином усиливали риск, связанный с этим взрывоопасным делом, во сто крат.

Но чёрт, они были нужны мне!

Как иначе он мог целенаправленно продолжать действовать, прорываясь сквозь дождь и ветер, полицейское дерьмо и трупы, что всюду наблюдал.

Филадельфия была адской бездной для Нормана. Он никогда не хотел вернуться в это дьявольское место. Не единожды он был уверен, что это наконец завершилось; что его удача окончательно иссякла; что он умрёт одиноким, анонимным агентом, утрата которого никого не опечалит, что его запомнят лишь хладнокровные летописи ФБР; и всё же небольшая искра фортуны осталась, ибо каждый раз его выхватывало из манящей пасти бездны.

Норман схватил убийцу. Настолько опьянённый коктейлем из наркотиков и виртуальной реальности, он даже не понял, как это случилось: каким-то поразительным образом в последний момент всё прошло гладко. Профайлер был наречён чёртовым героем. Были блестящие интервью и фальшивые пятнадцать минут славы. Но это была пустая победа — пустая и хладная. Мальчик был спасён от судьбы худшей, чем смерть, когда ты тонешь, захлёбываешься и знаешь, что страдаешь из-за того, что твой отец недостаточно тебя любил, лишь за тем, чтобы этот же готовый к самопожертвованию отец умер от рук твоего похитителя.

Вот же грёбаный ублюдок.

Это по-прежнему заставляло Джейдена желать разгромить ситуацию: абсолютно жестокую, чрезвычайно несправедливую.

Ни один ребёнок не заслуживает этого.

А после того, как таблоиды потеряли свой интерес и упаковали чемоданы, он всё ещё продолжал думать, стоило ли того что-то из этого? Имело ли значение, что жизнь Шона Марса теперь вне опасности, когда она навечно будет омрачена убийством его отца? Как будто в конце концов Норман не мог сохранить жизни им обоим.

Гора грёбаных ошибок.

Молодой человек пытался убедить себя, что сделал всё возможное, но его полные мольбы слова не были никем услышаны. Это была его вина. Всё всегда было его виной.

Каким был ответ? Что послужило причиной его падения с небес? Норман запутался. Были подсказки: всегда были подсказки. Но он не желал их замечать.

Части головоломки лежат перед тобой. Почему бы тебе не собрать их в одно целое? Нет. Бритва Оккамы не всегда права. Жизнь, чёрт побери, куда более сложнее этого.

Он вечно по спирали опускался вниз. Не имело значения, как быстро или медленно он шёл, двигался ли он со скоростью света или же был заморожен на месте, потому что он добрался бы до туда в один день и знал, что пункт его назначения никогда не изменится. Так что он принимал больше триптокаина, когда тот взывал к нему, и был иронично равнодушен касательно использования УРС, вопреки всему постоянно хватаясь за ветки, пытаясь удержаться, или за выступы, чтобы прервать своё грешное падение.