Эйнемида II. Право слабого.

– Понимаю ли я? – невесело улыбнулся Брахион. – Конечно понимаю. Только куда мне тогда идти?

– Куда мы все пойдём, вот вопрос? Со мной ясно: до ближайшего берега – мне ещё войско обратно в Сенхею вести. А вот куда вы пойдёте? Зевагет? Хилон?

– Я думал добраться до Неары, – сказал Хилон. – Я получил известие от друзей, что неарцы готовы примкнуть к нам, нужно лишь немного подтолкнуть. Ну... и у меня там другие дела.

– Неара это хорошо, – кивнул Зевагет. – Удобная гавань, подойдёт для починки кораблей. Мы проводим тебя, а оттуда в Сенхею.

– Ну вот, Брахион, всё и решилось. Вы все идёте в Неару, – Эвримедонт рассмеялся, и не по возрасту могучим глотком прикончил флягу.

Глава XXV

– Слава царице! Слава роду Аэропидов! – шум, свет и красно-белый град розовых лепестков обрушились на Кинану, едва она миновала длинную воротную арку. Толпы народа, счастливые лица, серые флаги и пучки дубовых ветвей – Ордея радостно встречала победоносную царицу, дочь их возлюбленного царя Пердикки. Таких восторженно-счастливых обывателей можно было встретить не на всяком праздновании начала года или священных сагвений.

Царица, в доспехах, шлеме с чёрным султаном и чёрно-сером плаще, верхом на статном Ониксе вступила в город, и её войско следовало за ней. Впереди герои Эгоры: Белен, Аркипп и семеро уцелевших всадников из охраны царицы, все в новеньких плащах и хитонах, но порубленных и измятых доспехах, тех самых, что носили, обороняя в одночасье ставшую знаменитой крепость. Отцы указывали на героев сыновьям, а девушки так и млели, при виде прославленных храбрецов. Эгорский отряд в двадцать человек под командованием Эльпинида вызвал не меньший восторг, ну а последними в крепость вступили сто педзетайров, отряженных номархом Грейи Пселлом – жизнерадостным толстячком, то охавшим и ахавшим, слушая рассказы о подвигах Кинаны, то хватавшимся за сердце при мысли о том, какой беды избежали он сам и его город. Грейцы шагали чинно и важно, счастливые хоть таким образом приобщиться к великой победе. Шла в триумфальной процессии и Диена – простоволосая, босая, в сером хитоне, с зелёным платком вольноотпущенника на голове. Она нарядилась так по собственной воле, невзирая на возражения Кинаны. Всякий раз, когда бывшая наставница, заливаясь слезами, порывалась поцеловать руку или припасть к ногам, царице хотелось провалиться сквозь землю и затеряться в мрачном царстве Урвоса среди безмолвных теней.

Пока Кинана без малого месяц лежала пластом в Грейе под несколько назойливым, но сердечным попечением гостеприимного номарха Пселла, по стране неудержимой лавиной неслись слухи. Царица с тысячей бойцов разбила сто тысяч варваров, царица лично сразила десятерых вождей, по просьбе царицы Даяра обрушила на врагов огонь и камни... Слухи облетели всю страну, а уж в спасённой от нашествия Равнинной Герии восхищение вышло за все разумные пределы. В деревушке под Грейей Кинана собственными глазами видела необычайно уродливую деревянную статую, подписанную её именем, там был даже жертвенник с подношениями и цветами. Одно из подношений – тёмно-красное, наливное яблоко – девушка не выдержала и взяла, после чего имела неприятный разговор с храмовым сторожем, не вдруг сообразившим, кто перед ним. Собравшиеся на шум селяне безусловно согласились, что взять яблоко с посвящённого тебе же алтаря не зазорно, а заодно и пообещали, как сбудут урожай, нанять резчика с прямыми руками и справить приличную статую, потому как эта, конечно же, позор и поношение. Кинана посоветовала потратить эти деньги на пару лишних мешков зерна или, хотя бы, поставить изображение Даяры, но по всему было видно, что селяне не прислушаются.

Процессия поднялась к царскому дворцу. Кинана верхом проехала сквозь главные ворота, минуя разряженных в лучшие одежды придворных, аристократов и богачей. Не доезжая до парадной лестницы, она спешилась и осторожно стянула с головы шлем. По толпе пронёсся вздох.

«Нужно благодарить гисерское оружие, – сказал грейский лекарь, – за то, что оно наточено остро и режет плоть, точно масло. Нужно благодарить гисерские обычаи за то, что они предписывают перед поединком тщательно вымыть клинок и опалить его в священном огне». Нужно благодарить... Но непросто быть благодарной, получив удар заточенным железом поперёк лица. Когда заживёт, шрам, если верить лекарям, останется ровный, но бежать он будет от середины лба, через щёку и глаз, до правого уголка губ. Лишь бронзовый козырёк шлема не дал голове Кинаны развалиться напополам и даже спас ей глаз. Выглядело это жутко: распухшая щека, заплывший глаз, синевато-алая рана. Женщины, знавшие Кинану в лицо, были близки к обмороку.