– Да, сестрица, а ты здесь совсем оварварилась, – высокомерно улыбнулась Селея. – Дикарские сказки, варварские обычаи, кому есть до них дело? Цари должны мешать кровь с равными, с царями и героями, а не с потомками какого-то убившего волка или ещё что-то в этом роде пастуха, которого варвары почитают за нового Иулла. Низкий род, дурная кровь. И, конечно, она была распутна, как все герийки, а значит и дочь может пойти в мать...
Кинана встала так резко, что все испуганно замолчали. Перевёрнутый табурет с грохотом прокатился по полу. Твёрдой поступью, точно вбивая шаги в пол, царица подошла к Селее.
– Что ты сказала про мою мать?! Повтори! – прорычала она, ненавидяще глядя в ярко-голубые глаза сапиенянки.
– Я не разговаривала с тобой, девушка, – с ленивым пренебрежением проронила опомнившаяся от первого испуга Селея. – Занимайся своим делом.
– Да, Кинана, немедленно сядь на место. Никто ничего... – начала было Талая, но Кинана её будто не услышала.
– Как ты разговариваешь с царицей Герии? – грозно спросила она. Резкий удар, и чаша вылетела из руки Селеи, разбившись о каменный пол. Красный гипокрас заляпал белый хитон сапиенянки кровавыми пятнами. – Я задала тебе вопрос, отвечай!
– Твоё дикое поведение говорит о том, что я была права, – Селея сохранила невозмутимый вид, но её голос слегка дрогнул. – Если здесь так обращаются с гостями...
– Если гость возомнит себя хозяином, его вышвыривают прочь. А теперь послушай меня, гостья. Не тебе, чей предок за сотню коров купил кусок камня посреди моря, рассуждать о потомках Аланфа. Если ещё раз я услышу, что ты хулишь мою мать или моих предков...
Она схватила кусок вытканого льна и разорвала его надвое перед лицом оторопело побледневшей Селеи.
– Я десять вождей убила, не веришь – спроси аэдов! Одна торгашка, мнящая себя царицей, меня не обременит!
– Кинана, тебе лучше уйти... – испуганно пролепетала Талая.
– Мне нездоровится, матушка, – обернулась к ней Кинана. – Очень болит рана. Ты не возражаешь, если я уйду в свои покои.
Не дожидаясь ответа, она развернулась на пятках и, ни на кого не глядя, направилась к выходу.
– Бедняжка, она ведь сошла с ума... – послышался позади громкий шёпот Арсинои. Кинана с грохотом захлопнула за собой дверь.
***
Вспыхнувший было скандал замяли достаточно быстро. По углам, конечно, шептались, но сами участники ссоры точно воды в рот набрали. Кинана с Селеей друг друга старательно избегали, Талая вела себя так, словно ничего не случилось, а Аминта, которому, доложили о случившемся, ходил с несчастным видом, пытаясь одновременно успокоить Кинану и загладить впечатление от её слов перед Арсиноей. Диена вновь поручила подопечной столь ненавистное той счетоводство, но комнату отвела уединённую и совсем не придиралась к работе. Царицу это вполне устраивало.
Белена она повстречала после полудня, направляясь из обеденного зала в рабочую комнату. Счастливая видеть не такого уж старого, но ставшего очень близким знакомого, царица тепло приветствовала келенфиянина.
– Здравствуй, царица, – улыбнулся Белен. Шрам от гисерской ромфеи алел на его широком лбу, но до кинаниного «украшения» ему, конечно, было далеко. – Я уж думал не встретимся, хотел с тобой попрощаться.
– Попрощаться? Ты уезжаешь?
– На место новой службы, – келенфиянин криво усмехнулся. – За мои подвиги меня пожаловали чином синтагмата... Архиг-синтагмата Эгоры.
– Ссылка... – выдохнула царица.
– Получается, что так.
– А ведь я тебя предупреждала... Не стоило тебе делать меня командиром.
– Я всё равно бы это сделал, даже если бы меня казнили. Ладно хоть так.
– И ты поедешь в Эгору? Или вернёшься на Келенф? – голос царицы невольно дрогнул.
– Что мне там делать, на Келенфе? Погляди на это с другой стороны: жалование у синтагмата хорошее, а служба будет спокойная, после твоих подвигов гисеры ещё лет пять на Герию ходить зарекутся. Места там красивые, охота хорошая, в Эгоре меня знают, – келенфиянин весело усмехнулся, – мёд вкусный. Не жизнь – сказка.
– Да уж, сказка...
– Ну, я пытаюсь во всём видеть хорошее, – рассмеялся Белен. – На Келенфе у меня и того не было.
– Мне жаль, что так вышло, Белен. Так и получается: всем, кого касаюсь, я приношу несчастья.
– Моя голова могла болтаться на гисерской лошади, так что вышло всё не так плохо. Не надо себя корить, царица, я рад, что бился вместе с тобой и не стыжусь ничего, мною сделанного. Ну и не одни несчастья ты приносишь: полюбуйся на Аркиппа.
– А что с ним? Мы так и не виделись с приезда.
– О, он сейчас в милости, царица-мать ему, отчего-то, очень доверяет. Тагмат, золотом не обидели, ждёт новых поручений. Мы с ним сегодня встречаемся у «Белого барана», хочу хоть напиться перед отъездом.
– Жаль меня к вам не отпустят. Передавай ему мой привет.
– Непременно, царица. И вот ещё что... Я слышал, здесь Селея и у тебя с ней какое-то дело вышло. Будь с ней поосторожней, ладно.
– Ты её знаешь?