Эйнемида II. Право слабого.

– Ты не посланник анфеархии! – рявкнул Микеид так, что у находившихся подле него заложило уши. – Ты посланник убийц и эферских подстилок!!!

– Истинно так, – кивнул Проклид. – Сенхея не признаёт тех, кто ныне называет себя анфеархией, правителями Анфеи и не желает иметь с ними дела, – он указал на Хилона, Анексилая и его родичей. – Вот кого мы считаем настоящими анфейцами и нашими друзьями. Верно, сограждане?

Дружный рёв был ему ответом. Удовлетворённо кивнув, Проклид обратился к Анексилаю:

– Ты просил помощи и убежища, друг анфеец? Оставайся с нами сколько пожелаешь, а если ты ещё не нашёл себе пристанища, у моего очага довольно места и для тебя, и для твоих родичей.

Слова благодарности Анексилая утонули в одобрительных криках сенхейцев. Силан взирал на происходящее с белыми от злости глазами.

– Смотрите, сенхейцы! – ядовито воскликнул он. – Смотрите, как бы вам не пожалеть о своей неосмотрительности!

– Ты ещё здесь?! – грозно сверкнул глазами Микеид. – Убирайся прочь, крыса! Или не чуешь, как земля под ногами горит?!

– А может его подбодрить кнутом?! – раздался чей-то выкрик, вокруг рассмеялись.

– А это дело, – кивнул экклесиарх. – Микеид, пошли-ка всадников сопроводить их до Ахелики. Если на третий день, с первым лучом солнца, кто-то из них ещё будет на нашей земле, пусть заколют его немедля. Также пусть сообщают всем встречным, кто это такие, а те уж сами решат, делить ли с ними пищу и ночлег.

Под хохот сенхейцев, Силан бросился к выходу. Вслед ему летели насмешки пополам с проклятьями.

Торжествующе подмигнув Хилону, Анексилай забрал у потерянно сидящего Гепсилла свой драгоценный ящик. Советник проводил его безучастным взглядом.

Глава V

Отложив в сторону веретено и и прясло, Кинана собрала готовую льняную пряжу и села за ткацкий станок. Нужно продолжать работу, иначе не поспеть. Конечно, ей безразлично, получит ли муж свои ткани вовремя, но, если уж взялась что-то делать, нужно делать это хорошо.

Благородное ткаческое ремесло царевна любила и была в нём весьма искусна. Позолоченный челнок в её руках ловко летал по утоку, выводя сложный узор. Даже Диена, проходя мимо, не нашла к чему придраться, хотя обычно не упускала случая сделать кому-нибудь замечание. Получив власть над женской половиной, подруга царицы стала бичом её обитателей, смягчаясь, лишь когда где-то поблизости появлялись жгучие глаза Гермия. В последнее время, она изменила своему серому одеянию и стала наряжаться вполне себе изысканно, отчего её лошадиное лицо порой казалось даже привлекательным.

Помимо Кинаны, в светлой искусно расписаной верренскими узорами комнате ткали ещё два десятка женщин и девушек. Аминте, для очередной забавы, потребовалось три десятка военных хитонов, плащей и шерстяных одеял, а также гиматиев и парадных хитонов – всё тёмно-голубого цвета, с серебряным шитьём. По этой причине, в гинекее уже который день кипела работа и стучали ткацкие станки.

Украдкой оправив складки хитона, Кинана печально окинула взглядом своих «подруг», назначенных самой Талаей. Здесь не было никого, с кем новая царица до замужества перемолвилась хоть сколь-нибудь долгим словом. Кроме одной. У окна рассеяно перебирала пряжу Феано. Поймав взгляд Кинаны, она отвернулась.

Участники неудачного побега отделались дёшево, ссориться с их семьями новой власти было совсем не с руки. Их отлучили от двора, но этим кары, по сути, и ограничились. Алкета и Келесса отправили на попечение родных, убитого горем Гриела назначили эпилохом всадников под начало родного дяди. Взамен изгнанных, младшим родственникам всех троих была оказана честь пополнить ряды царских воспитанников – разумеется, в знак милости, а никак не в качестве заложников.

Все последствия обрушились на Хресия, не имевшего ни влиятельной родни, ни нужных друзей. Юношу объявили похитителем царевны, всё его скромное имущество отобрали в казну, а самого приговорили к проклятью и вечному изгнанию. Помолвка с Феано была расторгнута царским указом.

Единственным, кто не отвернулся от Хресия, был его будущий тесть Биан. Прежде не желавший видеть его зятем, он приютил юношу и прилюдно назвал сыном. Царские гонцы, посланные за Хресием, вернулись ни с чем. Биан объявил, что не признаёт расторжение помолвки и потребовал немедленно возвратить дочь домой, дабы готовиться к свадьбе. Эта просьба была вежливо проигнорирована, а за Хресием отправился уже отряд всадников. Где-то под Дрантой, на них напали неизвестные в масках, обезоружили, забрали коней и отпустили восвояси. С тех пор, в Лехейской пуще объявилась банда разбойников, действующая удивительно согласно с наставлениями Сосфена по лесной войне. Говорили, что их предводитель юн, но отважен и хитёр не по годам. Разграбив богатое имение известного сторонника Аминты, он раздал всю добычу местным жителям, чем тут же завоевал их любовь и преданность.