Эйнемида II. Право слабого.

– Может предки Анексилая и накопили оружие за годы ограбления анфейского народа, – Силан бросил на соперника полный ненависти взгляд. – Вот только мне воистину не понять, отчего на найденых в домах его родичей мечах клеймо мастера Дромета из Гирсал, который жив и здравствует поныне.

Некоторые слушатели заулыбались и Силан воспрял. Анексилай пожал плечами:

– Кто докажет, что не ты эти мечи туда положил?

– Мечи это одно из многих обстоятельств, так мелкие капли вместе составляют огромное море. Важнее всего то, что все подробности заговора нам известны доподлинно, из уст самих его участников. Мне горько об этом говорить, соотечественники, но первые граждане нашего полиса, прославленные на всю Эйнемиду мужи участвовали в этом грязном деле. Разум меркнет, едва подумаешь о том, кто пожелал лишить свободы родной город: полководцы Диомид, Гегесий, Диорм, торговец Фелес, философ Эвтей, Хилон, сын Анакрета, коего повсюду нарекали человеком прекрасным и хорошим...

– Хилон, сын Анакрета, тоже был в числе заговорщиков? – странным голосом спросил Проклид.

– И одним из самых деятельных, – с готовностью кивнул Силан. – Всё говорит о том, что он был вторым в заговоре после Анексилая. Я знаю, что у него здесь немало друзей и знакомцев. Мне горько об этом говорить, но его изобличают факты, более того ‒ собственные признания!

– В чём он признался? – Проклид сделал разволновавшейся толпе знак хранить тишину.

– Во всём. Попав в руки правосудия, заговорщики изобличили себя и своих сообщников. Все показания записаны и сохранены в архив. Мы желали бы представить эйнемам самих преступников, но народ столь озлобился, что никакой возможности откладывать их казнь дальше не было, да и закон предписывает в таких случаях самые решительные меры. Хилон, Диомид и прочие заговорщики казнены, теперь же, от имени Анфеи, я прошу выдать их предводителя, дабы и ему воздать достойную кару – в числе прочего за то, что совратил с пути добродетели столь славных мужей.

Зал зашумел, послышались чьи-то рыдания. Посреди этой бури надменно подбоченился Силан, на его губах играла презрительная усмешка.

– Итак, сенхейцы, сторонники тираннии сокрушены, – сказал он, едва шум немного утих. – Клянусь Аэлин, жаль, что никто из них не может предстать перед вами, дабы рассказать...

– Аэлин услышала тебя, Силан, – послышался негромкий голос из-за спины оратора, и Хилон, раздвинув оторопевших сенхейцев, вышел на середину зала, сбрасывая накидку с головы.

Силан испуганно отпрянул. Надменная мина слетела с его змеиного лица, сменившись выражением суеверного ужаса. Трясущейся рукой он указал на Хилона, пытаясь что-то сказать. Зрители возбуждённо шумели, помощники советника тщетно пытались успокоить сограждан.

– Ну что же ты, Силан? – насмешливо спросил Хилон. – Я здесь, чтобы рассказать всё, в точности как было. Не этого ли ты желал?

– Т-ты... Ты мёртв! – выдавил наконец из себя Силан.

– Мёртв? Ну что ты, – от голоса Хилона кровь стыла в жилах. – Ты и твои друзья и впрямь сделали всё для этого, помнишь, тогда, на помосте, залитом кровью анфейцев? Я вернулся из царства мёртвых, Силан, чтобы обличить тебя и всех, кто с тобой был. Ради тех, кого вы убили.

Он шагнул к Силану, и тот судорожно отпрянул. Хилон жутко рассмеялся, в зале висела гробовая тишина.

– Рассказать вам, соотечественники, что творилось в Анфее? Рассказать, как по улицам лилась кровь? Как врывались в дома спящих граждан и убивали за пиршественными столами, подле алтарей богов и священных кумиров? Рассказать, как сожгли заживо моих жену, малолетнего сына и старика-отца? – кто-то в толпе сдавленно охнул. – Стратег Микеид, ты здесь? Ты ведь был гостеприимцем старого Диомида? Помните, сенхейцы, в Верренскую войну Диомид защищал ваш город и был тяжко ранен у самого входа в этот зал? Я видел – мы с Силаном видели – как озверелая толпа играла его головой, точно это был мяч...

Яростный рёв прервал его речь. Испуганный Силан оказался в кольце разъярённых лиц и взметнувшихся кулаков. Могучий Микеид вскочил со своей скамьи, его широкое лицо, обрамлённое седеющей бородой, побагровело от гнева.

– Стойте сограждане, стойте! – раздался крик Гепсилла. Советник вскочил со скамьи, заслоняя собой Силана. ‒ Остановитесь! Будем вести себя как полагается эйнемам, а не как варвары, что решают все дела силой кулаков и громкостью крика! Или вы желаете опозорить наш полис перед эйнемами?!

Он прошёлся взад-вперёд, строго оглядывая недовольных сограждан.