Эйнемида II. Право слабого.

– Прошу порядка, – откашлялся статный русоволосый мужчина в сине-жёлтом гиматии. – Я Гепсилл, сын Бия из сены Дриодам, советник по надзору за портом. Назовите себя и своё дело.

– Я Анексилай, сын Анексилема, из рода Менетеидов, стратег и притан Анфеи. Со мной члены моего рода и мой соотечественник Хилон, сын Анакрета, избраный участник совета логистов. По праву гостеприимства мы желаем сойти на берег, по праву дружбы желаем просить у сенхейской экклесии заступничества и защиты.

– Зачем просить?! Сходи и живи сколько хочешь, друг анфеец! – выкрикнул кто-то, остальные сенхейцы согласно рассмеялись.

– Ты мешаешь службе должностного лица, – строго сказал Гепсилл. – Сейчас наш город имеет честь принимать посольство из Анфеи...

– Вот уж честь, видеть тут рожу Силана! – воскликнул другой сенхеец, под смех присутствующих.

– Имеет честь принимать посольство из Анфеи, – повысил голос советник. – Глава анфейского посольства, досточтимый Силан, сын Гария сообщил, что ты преступник, убийца и лишён гражданских прав. Он просил задержать тебя и всех, кто прибудет с тобой...

Его прервал возмущённый ропот, а Эолай в гневе обернулся к советнику.

– Ты всерьёз решил задержать моего друга, Гепсилл?! Твоё пресмыкательство перед эфериянами зашло слишком далеко!

– Моё отношение к эфериянам здесь не при чём, Эолай. Нужно соблюдать законы, нравится это нам или нет. Обвинения анфейцев против этого человека слишком серьёзны, чтобы от них отмахнуться. Или мы не друзья Анфее?

– Я отвечу тебе, Гепсилл, – опередил Анексилай собравшегося возразить Эолая. – Упомянутый тобой Силан – преступник и святотатец, так же, как и его друзья эферияне. Они захватили наш город в священные дни Игр и убили множество граждан. Анфея залита кровью, сенхейцы! Тысячи погибли из-за Эфера и таких, как Силан! Только мы спаслись и просим теперь вашей защиты и правосудия!

Сенхейцы ответили возмущённым гулом, кто-то гневно выкрикнул: «Позор!», но Гепсилл упрямо промолвил:

– Почему мы должны верить тебе, а не Силану? Вы обвиняете друг друга, но он прибыл как посланник, а ты как беглец.

– В конечном счёте, это должна решить экклесия, – рассудительно заметил один из присутствующих.

– Да, Акротат, – ответил Гепсилл, – но до решения совета мы обязаны взять их под стражу.

– Тогда и Силана с его спутниками тоже! – воскликнул Эолай.

– Досточтимый Силан... – начал было Гепсилл, но его прервал глухой старческий голос, и все разом замолчали. Вперёд вышел седобородый и седовласый муж с высокой залысиной, одетый в траурные чёрно-белые одежды. Окружающие смотрели на него с глубоким почтением и затаённой жалостью.

– Никто не возьмёт их под стражу, – сказал старик, не отрывая взгляд Хилона. – Они гости моего дома и отправятся туда немедля.

– Досточтимый Евмолп... – осторожно начал Гепсилл.

– Довольно, Гепсилл! – не глядя на советника, старик указал на Хилона. – Этот человек мне как сын и никто его не тронет, пока я жив. Здравствуй, мальчик мой.

Сбросив оцепенение, Хилон бросился на колени и припал к ногам тефеева отца. Тёплые сухие пальцы ласково легли на его волосы. Хилон почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы.

– Я не смог им помешать, Евмолп, я виновен... – сбивчиво забормотал он. – Я не успел...

– Полно, мальчик мой, я всё знаю, – печально промолвил старик, гладя голову Хилона. – Ты ни в чём не виноват. Я лишился моего Тефея, а ты потерял отца, моего друга Анакрета, мне уже сообщили... Можешь считать, что у тебя есть отец. Здесь тебе не откажут в помощи.

Гепсилл скривился, но промолчал. Повинуясь внезапному порыву, Хилон оторвал от себя ласковые руки старика и посмотрел ему в лицо.

– Евмолп, – сказал он звенящим от волнения голосом. – Ты сказал правду, мы оба утратили близких. Мы последние в наших семьях, древним родам грозит гибель, а могилам предков забвение. Я звал твоего сына братом, теперь ты назвал меня сыном, также и я прошу дозволения назвать тебя отцом. Я желаю войти в твой дом и чтить твоих предков наравне со своими, то же будут делать и мои потомки до тех пор, пока не родятся два сына, чтобы восстановить оба рода раздельно, как они были прежде.

Все замерли. На глазах старика выступили слёзы, его руки задрожали.

– Да будет так. Принимаю тебя, Хилон, в дом Дионидов. Отныне наши предки – общие и семейные обряды – совместные. Должные церемонии свершим, едва представится возможность. Род Дионидов не прервался, сограждане!

Под одобрительные возгласы, Евмолп с Хилоном, а за ними и остальные анфейцы, направились в город. Гепсилл, недовольно скривив губы, проводил их взглядом.

***