Эйнемида II. Право слабого.

Начало последнего летнего месяца алейхэона одарило Златообильную Сенхею дивной погодой. Свежий западный ветер, первый предвестник осени, развеял стоявшую весь эйленион давящую жару и принёс истомлённому зноем городу долгожданную прохладу. Над улицами плыл чарующий запах цветущих османтусов, весело зеленели кедры, шелестели знаменитые сенхейские тополя, и даже самый завзятый домосед использовал любой повод, чтобы выйти пройтись по мощёным жёлтым песчаником мостовым.

Вместе с прохладой западный ветер принёс и хлопоты. Началась уборка урожая, на хлебных биржах и в торговых домах защёлкали камни счётов-абак, подсчитывая будущие прибыли. Повсюду можно было встретить то приказчика с кипой папирусных свитков, то носильщика с полным пифосом зерна, то торгующихся купцов. То и дело отплывали и прибывали новые суда. Сотни матросов и судовладельцев день и ночь суетились у причалов, готовя к плаванию круглые торговые корабли, загружая или разгружая товары. Близится осень. Не успеешь оглянуться, как вслед за Дарующей урожай Алейхэ явится гонитель волн Сефетарис, и лишь самый глупый или отважный осмелится пуститься в плавание до самой весны, когда легконогая Тимерет, ласковая супруга грозного владыки глубин, вновь откроет просторы моря для кораблей.

В один из таких хлопотных летних дней, на тёмно-голубой глади залива Торговцев появились два корабля, в которых береговые наблюдатели с удивлением признали не торговые лембы или керкуры, а анфейские боевые тетреры. Всякий, понимающий толк в морском деле, восхищённо цокал языком при виде этих прекрасных образцов корабельного искусства. Щёгольские розовые паруса полнятся свежим западным ветром, красные носы мощно рассекают морскую гладь, светлые ясеневые вёсла вздымают хлопья белой морской пены, надводные тараны грозно сияют начищеной медью – само воплощение изящества и силы. Тем более странно смотрелись на мачтах этих горделивых красавцев венки из тростника. Такие надевали просящие защиты и изгнанники.

Облокотившись о борт, Хилон со странным чувством смотрел на приближающийся город. Всё здесь было знакомо: тёмная громада Хлебной Биржи, просторная чаша театра, приземистый и пузатый Большой амбар, пестреющие цветастыми навесами рынки, песочно-жёлтые домики под голубыми куполообразными крышами. Широкие стены отделяли город от чересполосицы виноградников и полей, а дальше зеленели невысокие, поросшие соснами и пиниями горы. Сенхея – город его счастливой и беззаботной юности, место, где он обрёл добрых друзей, где приобрёл любовь к наукам и философии, где впервые поцеловал женщину, отведал несмешанного вина и вообще причастился обычных для молодых людей безумств. Хилону показалось, что он различает черепичную крышу дома, который покойный Тимокрит шутливо именовал мастерской человеческих душ. Сердце сдавило сладким предвкушением, какое бывает, когда после долгого отсутствия возвращаешься домой.

– Волнуешься? – неслышно приблизившись, Анексилай вырвал Хилона из мира воспоминаний. Тростниковый венок смиренного просителя смотрелся на нём горделивей, чем на иных царях венец.

– Я уже года три здесь не был.

– Я в Сенхее был однажды: шесть лет назад, когда собирался в Таврофон, но мы торопились и город я почти не видел. Думаю, нас встретят хорошо: мы анфейцы, к тому же у тебя здесь есть друзья.

– Друзья друзьями… Нас выслушают, но свой Харидем имеется в каждом полисе. Хотя, здесь харидемов меньше, чем везде.

– И это нам на руку, не так ли? Посмотрим, что они скажут, узнав про Анфею. Нас уже встречают.

Быстрая унирема под голубо-жёлтым сенхейским флагом пересекла путь анфейских кораблей, чтобы провести их через запруженный кораблями порт к наиболее удобному причалу. Таков был сенхейский обычай. Расположенная на гористом полуострове Тенферисс, Сенхея не могла похвастаться обилием плодородной земли, серебряные и медные жилы возле города были скудны, но зато рядом пролегали важные торговые пути. Город жил торговлей, и сенхейская экклесия благоразумно делала всё, чтобы гости ни в чём не чувствовали недостатка. Направляя корабль или караван в Сенхею, купец знал, что пошлины будут умеренными, гостиницы – удобными, а городские склады и рынки – полными всевозможного товара по вполне благоразумным ценам, что его не ограбят, не обворуют и не обманут, а если вдруг такое и случится, убыток возместит сенхейская казна. Из этих соображений, многие предпочитали везти товары в город Феарка, даже если другие места сулили большую прибыль.

Следуя за сенхейским кораблём, анфейцы добрались до широкого каменного причала, где их ожидали десятка два человек, среди встречающих мелькали голубо-жёлтые одеяния должностных лиц. Моряки Анексилая сбросили сходни, и Хилон, замирая сердцем, ступил на землю полнозакромной Сенхеи.

– Боги, ты жив! – растолкав толпу, Эолай, в белом гиматии, не иначе прямиком из народного собрания, бросился на шею опешившего Хилона, глаза у него были совершенно безумные. Остальные сенхейцы выглядели так, словно увидели призрак.