Эйнемида II. Право слабого.

Когда кто-то сообщит нам некое известие, мы можем отнестись к этому с недоверием, если, скажем, считаем вестника человеком пустым и ненадёжным, но когда те же сведения подтвердит сперва один, потом другой, то мы решим, что это правда, даже если вестник – самый отъявленный болтун, «чьи зубы сплетня жжёт, подобно пламени». Поразмыслив, мы поймём, что в отношении существования бессмертных мы имеем и вестника самого надёжного – наших собственных предков, что оставили описания бессмертных и установили священные обряды – и прочих свидетелей, что подтверждают это известие. Давно уже известно, что бессмертным возносят хвалы не только у нас в Эйнемиде. Чтят их, под другими именами, в Веррене и в Архене, и если веррены могли научиться этому у эйнемов, то об архенцах доподлинно установлено, что почитать Эйленоса, которого там зовут Ушшуром либо Уратом, они начали ещё до прихода эйнемов в Эйнемиду. Силеты, обитающие на крайнем западе Эферены, поклоняются различным духам, сходным с нашими нимфами и дриадами, однако их сказания упоминают существ, похожих на блаженных бессмертных. К делам силетов эти существа не проявляют ни малейшего внимания, и жертв им силеты не приносят, однако относятся с опаской и почтением. Что до кахамцев, северян, таврофонцев и прочих, видимо они чтят неких других могучих существ – младших богов или даэмонов – ибо Эйленосу справедливому, безупречному, по каким-то причинам, не было угодно даровать им своё покровительство.

Размышляя о природе бессмертных, следует, конечно же, сразу отринуть простонародное представление, что в обмен на подношение божество самолично заставляет хлеба расти, наполняет паруса ветром, исцеляет болезнь, словом, поступает точно наёмный работник, что за мзду выполняет различные поручения – «дров наруби, зерно просей, конюшню вымой». То, что мы сами считаем недостойным благородного человека занятием, тем более вряд ли пристало божественному.