Эйнштейн и религия

Это привело даже к мысли о том, что эльфы и феи связаны с воспоминаниями о древних малорослых племенах, загнанных в горы и леса пришельцами завоевателями более крупного роста и более высокой культуры. Это, конечно, возможно. Эльфы и феи, например, не выносят и боятся железа (гномы напротив являются превосходнейшими кузнецами), обитают в землянках, в лесах, как люди, племенами. Воруют и грабят у людей пищу и различные запасы и пр.

Но все факты не об'ясняются такими соображениями. Например, в японских рассказах маленькие феи и эльфы заменены лисицами, тоже мелкими сравнительно животными.

На Формозе, на Мадагаскаре распространены такие же поверья про карликов, живущих в лесах, в глыбах камней. У них птичьи голоса. Они приходят по ночам в человеческие жилища и крадут молоко.

Северо-американские индейцы тоже рассказывают о мелких существах, обитающих в лесу. Они водят хоровод при луне и если увидят человека, тотчас же исчезают. Зато они сами подкрадываются к людям и коснувшись их головы своей маленькой боевой дубинкой, погружают их в сон. Дети племени Ленапе ищут на песке крошечные следы этих маленьких людей, похожие на птичьи.

В общем малые размеры этих странных племен связаны, конечно, с их безобидностью и даже беспомощностью при встрече с человеком. Они вообще уступают человеку, хотя при случае мучат его, завлекают его в болото, обманывают его блудящим огоньком.

У них между прочим имеется тоже, как у духов и покойников, особый мир, раздельный от нашего мира. Золото, полученное в мире фей, принесенное в мир человека, обращается в блеклые листья. Также точно и заколдованный клад, выкопанный из земли без настоящего слова, или деньги, полученные от Нечистого и принесенные в дом человека, обращаются в навоз, черепки. Все эти превращения можно связать с превращением стилизованных жертвоприношений, отмеченным выше. Об этом будет указано подробнее в следующей главе.

Параллельные образы карликов и великанов с большою рельефностью представлены у Свифта в Путешествии Гулливера. Мир лилипутов-карликов и мир Бробдигнагов и великанов и мир человека между ними, в виде соединительного звена, так помещены, что взаимная относительность их размеров выступает необычайно ясно и убедительно. Эти три мира суть те же три мира первобытной легенды, указанные выше. И эти три мира — одно, это изображения все того же человеческого мира. Но один из миров представлен в увеличенном размере, другой в уменьшенном. Пред нами выступает, наконец, совершенно рельефно основное свойство человеческого духа: одни и те же образы неизменно представлять с одной стороны увеличенными, с другой уменьшенными, словно рассматривая их поочередно в бинокль, сперва, как обычно, а потом — в перевернутые стекла.

Рис. 15. Великан, связанный людьми.

На рисунке № 15 изображены подробности чукотского рассказа о встрече великана с людьми. В то же время рисунок представляет почти иллюстрацию к Свифту, а именно к описанию первой встречи Гулливера с лилипутами. Именно такими веревками, привязанными к кольям, лиллипуты опутали своего «великана», Гулливера.

По чукотскому рассказу великан назывался «Одетый в моржовое сало». В сущности это был вероятно «Хозяин моржей», собирательное представление моржовой породы. Он пришел через море из области приморских коряков, и зашел в Пекульнейские горы в области Анадыря.

Он был так тяжел, что вытаскивал в земле глубокие следы, которые и представлены на рисунке. Сбоку даже представлены особые следы от его genitalia, отпечатавшиеся во время его сна.

Другой раз во время его сна три человека увидели его и опутали его ремнями, как указано на рисунке. После того они закололи его своими копьями. Между прочим, по чукотским рассказам, его побелевшие кости можно видеть и теперь в Пекульнейских горах.

Во избежание смешений я должен еще упомянуть о другой категории сверхъестественных образов, которые несколько похожи на духов, но по существу имеют совершенно другую природу и способ действия. Это образы так называемой «живой порчи», искусственные формы, созданные колдуном из различных элементов и потом оживленные временной жизнью для специальной цели. Колдун посылает живую порчу к врагу, для того, чтобы вовлечь его в ряд действий, естественных с виду, но с неизменной гибелью в конце. Чукотский шаман берет ком снегу, пучок травы, сплетенной вместе, и создает из этого женщину с белою кожею и с длинными косами. Из лоскута шкуры он делает для нее прекрасную одежду. Потом посылает ее на стойбище врага в виде опасной и лукавой соблазнительницы. Она, например, выманивает человека в поле и приводит к обрыву, а потом он остается под обрывом с разбитой головой. После этого порча возвращается обратно к шаману и тотчас же распадается на свои составные элементы. Живая порча, будучи механическим созданием чужой человеческой воли, не имеет ничего общего с духами и потому и не подчиняется закону об относительном изменении размеров.