Её легионер

Всего камней оказалось сто десять штук. Каждый камень был примерно в полтора карата. Я объявил о своей находке, и на первом же привале алмазы были разделены по жребию. В моей группе, кроме меня, было двадцать семь человек — каждый получил по четыре камня, всего сто восемь. Оставшиеся два я отдал в пользу раненых. Мне в тот момент на алмазы было наплевать — если бы мы прорвались в Намибию, денег я бы получил больше, чем стоили всё это сокровище, кристаллы-то необработанные, простое сырьё. А если бы не прорвались, то алмазы мне тем более бы не понадобились — Харон перевез бы меня через Стикс бесплатно. Поразительно было видеть, как несколько камушков, размерами меньше ногтя на мизинце, вдохновляют человека! По дороге в Намибию нам пришлось ещё пару раз вступать в бой, и мы не просто победили, но у нас не был убит ни один человек! А так как у нас были грузовики, мы вывезли с собой всех своих раненых, и все они выжили. Вот тогда я даже сам поверил, что могу приносить удачу.

— Значит, вам просто повезло?

— А на войне многое зависит от фортуны. Но самая лучшая удача — это та, которая подготовлена заранее. На войне ведь не просто как на войне — на войне следует себя вести, как на войне. Во всех отношениях.

— Вы — суровый человек, Боксон…

— Я — командир! Мне доверены жизни моих солдат, я отправляю их в бой, некоторые из них погибнут, поэтому я должен предельно сократить возможные потери. А сложить кучу из трупов — своих или чужих — любой дурак сможет. Простите, мы очень далеко отклонились от алмазной темы.

— Мне это было интересно, Чарли. А больше вам алмазы не попадались?

— Нет, такое случается только раз в жизни. Те камни, видимо были украдены с прииска, иного объяснения, почему они оказались у простого шофера грузовика, я не нахожу. Кстати, многие так и не поверили, что я раздал солдатам все найденные алмазы. Бродят слухи, что главную часть сокровища я припрятал в Анголе, и поэтому все время возвращаюсь туда. Ко мне даже обращались покупатели, и уходили от меня огорченными моим непонятным отказом — ведь они предлагали хорошую цену!

— Чарли, давайте сегодня вечером перейдем на «ты»?

— Это необходимо?

— А почему нет?

— Это может придать нашим отношениям некоторый оттенок фамильярности…

— Ну и черт с ним! Сейчас мы выйдем из ресторана, и нас сфотографируют на крыльце. Между прочим, я ещё ни разу не была у вас дома.

— Но ведь и я не был у вас дома, и, помнится, не проявлял особой настойчивости для проникновения…

— И правильно делали! А сегодня я хочу побывать у вас в гостях. У вас, что, тоже творческий беспорядок?

— Нет, полный порядок, сегодня днем консьержка должна была убирать. Так что, если вы настаиваете…

— Чарли Боксон, я настаиваю!

Они вышли из ресторана и тотчас же сверкнули огни фотовспышек. Репортеры пытались выкрикивать вопросы, но охрана, усиленная по распоряжению Кемпбелла, сумела оттеснить их от «шевроле-корвета». Боксон усадил Катрин в машину, потом подошел к старшему из охраны:

— Я помотаюсь по городу, затем мы уедем ко мне. Вот адрес.

— Хорошо, сейчас репортеры повезут пленки к себе в редакцию, за вами если кто и поедет, то мы сумеем их оттеснить.

— Спасибо, ребята, удачи вам!

— Вам удачи, полковник!

Начальник охраны знал свое дело — его «мерседес» задержал пытавшегося увязаться за «корветом» мотоциклиста, и машина Боксона ловко скрылась в переулках Латинского квартала.

9

Боксон не установил на то утро будильник, но все равно проснулся, как только солнце поднялось достаточно высоко и сумерки в квартире сменились обычным дневным светом.

Он решил сразу не вставать, и, повернув голову, смотрел на спящую рядом Катрин. Сейчас, когда её темные глаза были закрыты, лицо выглядело каким-то новым, непривычным. И Боксону нравилось то, что он видел. Обманывать самого себя бессмысленно — все-таки он любил эту женщину.

Вчера вечером швейцар изо всех сил старался сохранять невозмутимость, увидев рядом с Боксоном саму Катрин Кольери. Консьержка в тот час уже ушла к себе, и потому обошлось без лишних восторгов. Впрочем, в этом доме видеть знаменитость было в порядке вещей.

— А я не сплю, — сказала вдруг Катрин, не открывая глаза.

— А как ты догадалась, что я тоже не сплю? — удивился Боксон.

— Ты слишком старательно сохраняешь неподвижность, и твое дыхание стало тише. Я чувствую.

— А ещё что ты чувствуешь?

— Я чувствую, что мне с тобой спокойно, — она по-прежнему не открывала глаза. — Не знаю, почему. От тебя идет какая-то волна силы и уверенности. Мне с тобой хорошо и спокойно.

— Персиковый сок будешь пить?

— У тебя потрясающая манера менять тему разговора. Да, буду. Мне рассказывали, что ты не пьешь кофе по утрам.

Он принес из холодильника персиковый сок, и только тогда она открыла глаза, чтобы взять стакан. Катрин села на кровати и Боксон заметил:

— Мне нравятся веснушки на твоей груди…

— Ага, вчера вечером ты мне об этом уже говорил.

— Если тебе это неприятно, я могу об этом не упоминать…

— Глупый Чарли! Женщине не может не нравиться, когда мужчина восхищается её телом.

— Помнится, кто-то мне об этом рассказывал…

— Да ну?!