Её сладкая порочная улыбка (ЛП)

— Драко, пожалуйста.

— Нет, — сказал он снисходительно.

— Драко…

Он зарычал в отчаянии.

Он снова снял проклятие, но Гермиона могла сказать, что он не был удовлетворен от слова совсем. Она сглотнула, когда увидела, что его палочка слегка дернулась. Он, несомненно, пытался контролировать свой гнев. Он смотрел на Асторию с глубокой ненавистью и яростью, заставляя ее дрожать от страха.

Он снова разговаривал с Асторией, но Гермиона едва слышала его, как вдруг почувствовала, что начинает падать. Она застонала от боли, когда ее ладони проехались по зазубренным камням.

— Всегда такая уязвимая, — сказал Драко, снова обращая внимание на дрожащую от боли фигуру Гермионы. Наконец, он вытащил ее в безопасное место, как будто та ничего не весила. Она приземлилась на руки и колени и глубоко вздохнула с облегчением, потратив еще несколько минут, чтобы отдышаться.

Она никогда не была так счастлива видеть твердую почву.

— Посмотри на это, ты позволяешь своим врагам причинять тебе боль, — он грубо прижал ее к себе, рассматривая ее окровавленные ладони с явным неодобрением. Он взял ее на руки, прежде чем она смогла даже возразить.

— Отпусти меня! — она боролась с ним, но он был слишком силен. — У меня не было выбора!

Он крепче сжал ее, тесно прижимая к своей твердой груди.

— Отойдешь от меня, и я убью ее.

Он нежно повернул ее голову в сторону Астории, молча позволяя Гермионе продолжать бороться.

Он сказал это так небрежно, как будто он только шутил.

Но она знала, что он был абсолютно серьезен, без сомнений. Гермиона перестала извиваться и захлопнула рот. Это, казалось, помогло уменьшить его ярость, и он ухмыльнулся.

Гермиона раздраженно вздохнула, ее лицо покраснело. Взгляд упал на Асторию, которая теперь застыла на месте.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

Астория была напугана до безумия, чтобы ответить, но, к счастью, Гермионе показалось, что с ней все будет в порядке.

Гермиона посмотрела на Драко.

— Я не могу поверить, что ты так просто использовал Непростительное…

Его губы врезались в ее, прежде чем она успела закончить, и она сразу же напряглась.

— Гермиона, — прошептал он так слабо, что она почти не слышала его. Гермиона почувствовала, как затрепетал живот от его неловкой близости. — Разве ты не хотела мне что-то сказать? — его опьяняющий аромат наполнил ее чувства, мягкое легкое дыхание на ее коже…

— А? — прошептала она в оцепенении, чувствуя внезапную потребность поцеловать его снова.

— Я просто спасал тебе жизнь, любовь моя.

Ой.

Осознание ее осенило, и она почувствовала, как ее лицо краснеет от смущения. Неохотно она пробормотала что-то, что звучало как «Спасибо» у него под носом.

— Хорошая девочка.

УФ. Он снова спас ей жизнь! Она чувствовала себя ужасной девчонкой, терпящей бедствие, всегда ввергающей себя в неприятности и всегда нуждающейся в ком-то, кто каждый раз будет спасать ее чертову задницу. Это было жалко. Милый Годрик, почему такие вещи всегда должны были случаться с ней?

Она уткнулась лицом в его грудь и застонала от разочарования.

Следовательно, Гермиона не замечала, как он прячет свою палочку в мантию, и при этом она не замечала красную вспышку от палочки Драко, которая снесла Асторию Гринграсс с края зоны безопасности прямо в яму, полную пиявок.

Его ухмылка расширилась от удовлетворения.

Испуганные крики Астории снова зазвучали, как музыка для его ушей. Наконец он был доволен.

Он продолжал спокойно уходить с изящной Гермионой на руках, игнорируя ее бесполезную борьбу и крики, чтобы спасти бедную девочку, которая теперь тонула в море пиявок…

========== Глава 8. ==========

Я чувствовала себя неподвижной и опустошённой, словно глаз торнадо, который понуро движется вперед посреди окружающего его неистовства стихии.

— Сильвия Плат

Она так ясно помнила эти слова, повторяя их в скучной тишине своих мыслей. Именно так она себя чувствовала, когда стояла в центре вестибюля, наполненного шумными людьми, рассказывавшими о несчастном случае. Те бормотали смешанные обрывки фраз: некоторые из утешения, некоторые из жалости, в основном же из-за чувства вины. Они открыто смотрели на неё, удивляясь — всегда удивляясь. Это просто человеческая натура, предполагала она. Все эти взгляды и шёпот; она уже привыкла к ним, и всегда было проще просто игнорировать их.

Её разум был слишком свободен, а глаза были слишком холодны.

Было тихо, но не потому что мир вокруг неё внезапно потерял голос и затих. Это было из-за стен, ограждающих ее от всего остального, отвергающих все чувства и переживания, заставляющих её не слушать. В каком-то смысле она поняла, почему Драко так долго оставался таким холодным и отстранённым.

Она могла бы привыкнуть к этому — безразличию, покою.