Её цветочки

Быстрые ноги привели их к ручью, бегущему мимо нагромождения валунов, выглядящих так, будто их навалили здесь люди. Возможно, когда-то это был дольмен[13]или коридорная гробница. Это было священное место, безопасное место – и тогда, и теперь.

Проскользнув между валунами в пространство, где как раз могли поместиться две девочки семи и пяти лет, Бри чуть не лопнула от радости – вот оно, их тайное место.

Усевшись на один из камней, которые служили им стульями и располагались вокруг камня побольше, вросшего в землю и плоского, как стол, она зажгла огарок свечи, пока ждала, когда Инжирка тоже втиснется в этот маленький грот и усядется с выражением предвкушения на лице.

– Итак, – сказала Бри. – Что ты принесла?

– Две вещи, – ответила Инжирка и робко достала из кармана маленькую розовую пуговицу. Она благоговейно положила ее на каменный стол и улыбнулась щербатой улыбкой. – Я нашла ее возле церкви.

Бри взяла пуговицу и восхитилась ее ярко-розовым цветом.

– Она очень красивая, – объявила она. – Поэтому-то ты и есть моя самая любимая сестра – потому что всегда находишь самые лучшие штуки.

Инжирка расплылась в улыбке; на ее щеках, обычно бледных, расцвел румянец.

Бри подошла к выступу на валуне, который служил им в качестве полки. Здесь к паре их любимых книжек была прислонена маленькая тряпичная кукла и лежало несколько мешочков с защитными травами, которые они по настоянию Инжирки стащили из маминой оранжереи. Здесь же находилась потертая коробка с настольной игрой, стоящая на двух немного заржавевших жестянках, на одной из которых была изображена весело улыбающаяся семья на карнавале, а на другой – рождественская елка, окруженная еще одной счастливой семьей. Фальшивые картинки семейного счастья. Тут не было ничего ценного, но это представляло собой все сокровища, которые сумели накопить Бри и Инжирка.

Бри взяла жестянку с изображением Рождества и положила в нее новую пуговицу. Затем сняла с полки вторую банку и, сунув руку в карман, достала из него все еще теплые имбирные кексики и положила их в банку рядом с парой лимонных конфет и палочкой лакрицы.

– Нам надо их поделить, – строго сказала Бри. – Я знаю, что ты любишь имбирь, но нам надо разделить их поровну, Инжирка. Тебе понятно?

Младшая сестренка кивнула, не отрывая своих зелено-карих глаз от имбирных кексиков. Инжирка знала, что ей их достанется больше, чем старшей сестре, потому что Бри всегда давала ей больше.

– Ну, – продолжила Бри, – что еще ты принесла?

Инжирка нерешительно скривила губы.

– Никаких секретов. – Бри наклонилась над столом и сдвинула брови. – Между тобой и мной не должно быть никаких секретов.

– Да, никаких секретов, – все так же нерешительно согласилась Инжирка, доставая маленький красный трактор. На ее лице ясно читалось чувство вины.

– Это же игрушка Монти. А мы договорились ничего не брать у остальных и приносить сюда только то, что найдем.

Ее сестра пожала плечами, вертя трактор в руках.

– Он получает все что хочет, – пробормотала она.

– Монти же совсем маленький. Он не виноват, что он такой.

Инжирка кивнула и широко раскрыла глаза в попытке сдержать слезы.

– Почему Он нас ненавидит?

Теперь они говорили не о Монти. Бри надеялась, что они смогут провести время так, чтобы Он не омрачал их блаженства. В их тайном месте не разрешалось говорить о Нем. Ведь оно принадлежало только им. Здесь не было боли. Здесь не было синяков. Здесь не было тоски.

– Потому что мы не мальчики.

– Я могу стать мальчиком, – серьезно сказала Инжирка.

– Нет, не можешь. Так не бывает. – Бри протянула сестренке кексик, одновременно думая о том, как поменять тему разговора.

Но Инжирка тихо продолжала:

– Я же делаю все, что Он говорит. Я веду себя тихо, веду себя смирно, и я никогда ничего не пачкаю и не создаю беспорядка. Я так стараюсь, Бри!